Петтерсы. Дети океанов - [38]

Стоит ли говорить, что парень был без ума от него. Как только он впервые взял нож в руку, то почувствовал энергию и магнетизм оружия. Им хотелось любоваться, держать его в руке, колоть и резать. Иногда, и Майкл мог поклясться в этом, ему слышался его голос, голос клинка. Он звал куда-то, просил о чем-то, что-то советовал, но хозяин не мог разобрать, что именно.

Тут выяснилась еще одна странность. Если положить нож на ровную поверхность и раскрутить, то он всегда остановится острием, указывающим в одну сторону. Мальчишка перепробовал уже различные варианты, пытаясь обмануть оружие, но неизменно клинок выбирал одно и то же направление, причем оно не совпадало со сторонами света, то есть не указывало строго на юг, север, восток или запад. И вот о том, куда именно направлено острие ножа, сейчас думал Майкл.

С одной стороны, можно спросить у мистера Блэйка, это было бы вполне логично — он же подарил ему нож. Но с другой — не поднимет ли он мальчишку на смех? Нож, который указывает направление, да еще непонятно куда! Это же оружие, а не компас[100]. Погрузившись в свои размышления, он не заметил, как к нему подошел его друг:

— Здравствуй, Майкл. Ти грюстный. Чтё-то слючилось?

Парень вздрогнул от неожиданности, схватил клинок, быстро убрал в ножны и лишь потом увидел, кто его окликнул.

— Мистер Блэйк, вы меня напугали!

— Ти кёго-то боишься?

Майкл немного сконфузился:

— Нет, просто не хочу, чтобы отец увидел нож.

— Почемю?

— Он злится, когда я играю с оружием, и может его отобрать.

— Он пряв. Орюжие — этё не игрюшки.

— Но я так привязался к нему и… и… — Мальчик замялся. — Мне кажется, что нож тоже полюбил меня.

Вопреки ожиданиям Майкла Блэйк не стал смеяться над ним, даже, наоборот, стал серьезнее, чем был, и, глядя в глаза, проговорил:

— Нож — продёлжение руки воина. Единое целёе. Поэтомю рэшать тьебе.

Мальчик удивленно посмотрел на Блэйка:

— Мне? Решать, что?

— Ктё ты? Малчик, играющий в ножички, или воин с оружием в рюке?

Майкл грустно улыбнулся:

— Хорош воин. Я даже не знаю, куда показывает мой нож.

Блэйк внимательно посмотрел на Майкла, и его глаза поменяли цвет, превратившись из карих в темно-синие. Он тихо проговорил:

— Мёжет бить, он не указивает, а ведёт? Тудя, кудя надо емю. Или тьебе. Или вам обёим.

Глаза Майкла округлились от удивления, он было открыл рот, но ответить не успел. Истошно зазвонил судовой колокол, и на палубе началось движение. Матросы, следуя четким указаниям боцмана, шныряли тут и там, словно муравьи. Одни повисли на мачтах, сворачивая паруса; другие закрепляли надпалубный груз.

Увлеченный разговором с мистером Блэйком, юный Петтерс не заметил, как потемнело вокруг. И только сейчас, обратив внимание на океан, он увидел черные грозовые тучи, затянувшие весь горизонт. Команда «Странника» готовилась к шторму.

— Мистер Блэйк, что происходит?

Мужчина выпрямился во весь рост. Оценивающе посмотрел на горизонт, затем на разбивающиеся о борт корабля волны, закрыл глаза, несколько раз с шумом втянул ноздрями соленый морской воздух и тихо проговорил:

— Нам надё идти, Майкл. Бистро.

Через несколько секунд они уже ворвались в каюту Петтерсов. Отец читал книгу, не подозревая о надвигающейся опасности, а Эйша занималась рукоделием, плетя очередной браслет.

— Папа, папа! Идет шторм, самый настоящий! Как в книгах!

Блэйк совсем не разделял восторга мальчика и был взволнован.

Джордж внимательно посмотрел на мужчину:

— Все плохо?

Тот утвердительно кивнул:

— Надё собирать вещи. Только необхёдимое. Времени малё.

Петтерс тут же отложил книгу и обратился к детям:

— Майкл, Эйша, вы слышали мистера Блэйка, мигом за дело. Я поднимусь наверх, узнаю, нужна ли моя помощь капитану. Чтобы ни случилось, без меня отсюда не уходить, я обязательно приду за вами.

Сказав это, Джордж накинул пиджак и вслед за Блэйком вышел из каюты. Догнать великана он сумел только в конце коридора.

— Что тебя так печалит, друг? Мы в открытом океане, и шторм — это обычное дело для наших широт.

— Штёрм да, нё на няс идёт чтё-то дрюгое, очень опасьнёе. Пахнет магией. Я попрёбую помочь, а ти предюпреди капитана.

Петтерс не верил в магию и волшебство, но знал, что на Черном континенте к ней относятся с большим уважением, поэтому не стал возражать другу. Они разделились. Один побежал на капитанский мостик, другой — на самый нос корабля.

Ураганы для Атлантики не редкость, некоторым из них впоследствии даже будут давать имена, но это самым разрушительным. Сегодня существуют специальные службы, отслеживающие изменения погоды и способные спрогнозировать землетрясение, ураган или цунами и даже предсказать их силу. А в XIX веке понять, сильный ураган или нет, можно было только одним способом — попав в самый его центр, что и произошло с нашими путешественниками[101].

Все началось с того, что на океан опустился густой, непроглядный туман, а это большая редкость для южных широт. Волнение команды корабля передалось водной глади, которая с каждой минутой становилась все капризнее, раскачивая судно из стороны в сторону.

Филипс отослал рулевого и сам стоял у штурвала, отдавая команды. В такие минуты капитан был максимально трезв, если вообще к нему было применимо это понятие, и собран, не доверяя управление корабля никому. Однако даже он не мог успокоить и внушить уверенность своей команде, а старший Петтерс был, пожалуй, последним человеком на судне, кого он сейчас хотел видеть.