Петтер и красная птица - [22]

Привет! У меня всё нормально. Никаких носорогов пока не видно. Как там наш Могиканин? Скоро я вернусь домой богачом. Я куплю тебе всё, что тебе только захочется. Оскару с Евой тоже что-нибудь подкину. Так уж и быть. Передай им, что я прекрасно могу жить и самостоятельно. Не ленись, упражняйся как следует в рожах, ты ведь у нас Королева Рож. Может быть, я поеду в Африку или в Америку, искать счастья. Посылаю тебе на память серёжки из чистого мельхиора. А ещё БОЛЬШУЩИЙ ПРИВЕТ.

Петтер.

Я засунул письмо вместе с серёжками в конверт, заклеил, написал адрес моего бывшего дома и пошёл разыскивать почтовый ящик. В конверте, если потрясти, тоненько позвякивало. Автор этого письма — я, стало быть, — находился в тот момент ещё очень далеко от девственных лесов Африки и городских джунглей Америки, дорогу к которым он не знал, но где его ждали богатство и удача.

Отправив письмо Лотте, я побродил ещё немного по скучным улочкам этого скучного городишки.

Стало темнеть, и небо затянуло тучами. Похолодало. В воздухе было пока что тихо, но ветры уже затаились где-то за далёкими горами, точно хищники в засаде, приготовившиеся к прыжку.

Когда я поймал попутку, был уже вечер. Начался дождь. Он хлестал в переднее стекло кабины грузовика, где я сидел рядом с водителем, и «дворники» мотались как ненормальные, стараясь очистить от воды хоть небольшой кусочек.

Я слез у поворота. В этом месте по обеим сторонам дороги был густой лес. Дождь так и обрушился на меня, и я сразу промок до нитки. Ветер со свистом и улюлюканьем вылетел из своей засады, растрепал верхушки елей и, как голодный волк, с воем набросился на меня — я чувствовал его холодные когти и ледяное дыхание. Я весь трясся от холода. И вот ещё несчастье: я обнаружил, что потерял ключик от чемодана, куда Стаффан сунул всякие вещи, совершенно необходимые беглецу.

Книга про съедобные грибы, карта Вестергётланда, даже пакет с сухим молоком — шут с ними. А вот дождевик был бы мне сейчас ой как нужен!

Я попытался ещё поймать попутку, но махнул рукой — безнадёжная затея в такой вечер. Мимо пронеслось несколько машин с зажжёнными фарами. Но никто, как видно, не жаждал подобрать промокшего мальчишку с запертым навечно чемоданом.

Ну что ж, значит, надо было искать какой-то ночлег, где бы не лило и не дуло. Промокший и продрогший, я зашёл в лес и побрёл по какой-то тропке. Я надеялся, что она выведет меня к какому-нибудь там амбару, сараю или брошенной старой машине.

В тот момент я бы, конечно, сдался без борьбы, если б только было кому. Я бросился бы на шею к Оскару и Еве, попросил бы за всё прощания и умолил бы, чтобы они меня не прогоняли. Выпить бы сейчас горячего молока, залезть в горячую ванну и улечься в тёплую постель — больше я ни о чём не мечтал. «Почему всё так получилось? — думал я. — Что же теперь со мной будет?»

Теперь я уже вовсе не был так уверен, что стану знаменитым путешественником-первооткрывателем, несметно богатым королём подтяжек, бельевых прищепок или жевательной резинки или хотя бы удачливым мальчиком-лифтёром в американском небоскрёбе.

Эта собачья погодка способна была вытряхнуть из человека всякую уверенность в себе. Я просто чуть не плакал — вернее, просто плакал. Мне было от чего плакать, я оплакивал самого себя, своё одиночество и своё пропащее будущее — горячие слёзы жалости к себе в этой промозглой сыри и слякоти. Мокрый, усталый и несчастный, тащился я по тропинкам в тёмном лесу, полном таинственных звуков и шорохов. Наконец лес расступился, и я вышел на мощёную дорогу, загороженную какой-то жердиной. Я пролез под ней и пошёл дальше. Вдоль дороги лежали кучи битых кирпичей, заросшие сорняками. Мне попался убогий щелястый сарайчик, но я решил, что в нём от дождя не укроешься.

Потом я увидел воду — чёрное, как нефть, водное пространство, булькающее и шипящее под проливным дождём. У самого озера стояла заброшенная фабричная постройка с выбитыми окнами и высоченной трубой. Сбоку я увидел вывеску и прочёл, что это «ЧЕРНДАЛЬСКИЙ КИРПИЧНЫЙ ЗАВОД», а внизу было приписано: «Посторонним вход воспрещён».

Посторонний не посторонний… плевать я хотел. Я решил посмотреть, нельзя ли здесь переночевать. Тащиться дальше просто не было сил.

Перед входом была глубокая канава, а через неё — мостик, Он прогнулся, некоторых досок не хватало, остальные были трухлявые. Я чуть не грохнулся, балансируя со своим чемоданом на скользких от дождя обломках. В другой руке у меня был фонарик, он бросал передо мной бледно-жёлтое пятно света.

Хорошо, что я захватил с собой фонарик, потому что внутри оказалось темно, как в погребе. Я стал пробираться по узкому проходу. У стен были сложены груды кирпичей. По земле проходили рельсы для вагонеток.

Я быстро отыскал подходящее место для ночёвки — пролез в какое-то полукруглое отверстие, что-то вроде входа в туннель. Потолок был такой низкий, что я не мог распрямиться. Я пристроился около кирпичной стены. Нашёл тут старые мешки и расстелил их на земляном полу. Ещё я нашёл какой-то инструмент вроде стамески, старую шляпу и длинную брезентовую безрукавку. При помощи стамески и кирпича мне всё же удалось открыть чемодан.