Петру Гроза - [82]

Добросовестное выполнение Соглашения и искреннее румыно-советское сотрудничество начнутся только после 6 марта 1945 года, когда к власти придет правительство во главе с доктором Петру Грозой.

III

В сентябре 1944 года Петру Гроза нашел Бухарест оживленным и в то же время растерянным. Он намного отличался от того, каким был в декабре прошлого года. От налетов американских и английских бомбардировщиков пострадали промышленные районы, бомбили столицу и гитлеровские авиационные части. Были разрушены магазины и рестораны на Каля Виктории, национальный театр, жилые районы. Сильно пострадало здание Атенеума.

Администрация гостиницы «Атене палас» предложила гостю из Девы номер на третьем этаже. Окна комнаты выходили к разрушенному Атенеуму, и Гроза, когда подходил к окну, вздрагивал от мрачного зрелища.

Каждое утро, прежде чем направиться к дому номер 9 по улице Генерала Анджелеску, где разместился Центральный Комитет «Фронта земледельцев», Гроза совершал свою привычную прогулку. Он шел по широким бухарестским бульварам до моста Бэняса, мимо живописной деревни «Музей села», всякий раз останавливался перед знаменитой виллой с колокольчиками доктора Миновича, организатора столичной «Скорой помощи». В свое время он пользовался огромной известностью как «отец» бухарестских беспризорников и всезнающий лекарь, к нему спешили люди со всех концов страны. За короткое время Минович накопил немалое богатство и стал собирать образцы народного творчества всех исторических провинций Румынии. Построил большой каменный дом в народном стиле, окружил его узорчатой каменной стеной. Над домом — башенка с шестью миниатюрными колоннами, где под островерхим шатром висят почти незаметные снизу колокольчики. Раздается нежная мелодия, напоминающая звон колокольчиков во время рождественских походов детей со звездой и песнями. Чтобы колокольчики звенели, доктор Минович сам привязал к их языкам белые гусиные перья. Невидимые глазу, они шевелятся от малейшего дуновения ветра, и тогда их звон доносится будто из таинственного поднебесья.

Петру Гроза любил передохнуть на большой каменной скамье перед домом и послушать переливчатый говор этих колокольчиков. Во время одной из прогулок, посидев немного у виллы доктора Миновича, Петру Гроза пошел на другую сторону бульвара, к Триумфальной арке, возведенной у начала шоссе Киселева при короле Фердинанде I. На белокаменной арке вырезаны названия городов и местностей, принесших славу румынскому оружию во время первой мировой войны. А во время этой войны по приказу Михая и Антонеску были вырезаны слова «Одесса», «Симферополь», «Николаев», «Херсон». Сейчас четверо рабочих ставили у арки леса. Гроза подошел к ним.

— Доброе утро, братья!

— Пусть добрым будет твое сердце, господин.

— Что собираетесь делать?

— Да вот менять…

— Арку? — удивился Гроза.

— Да нет… камни… Вот эти, с новыми словами… Поторопились, а сейчас мучайся…

Рабочие снимали с Триумфальной арки пятна национального позора. А кто сотрет эти пятна с истории румынского народа, с совести Румынии? И сколько для этого потребуется времени?

Гроза пошел дальше по шоссе Киселева, мимо роскошных особняков румынской буржуазии. Тихие особняки: хозяева притаились в ожидании — кто дома сидит, а кто в имениях хозяйничает…

Неподалеку от Триумфальной арки дом бывшего министра иностранных дел Румынии Николае Титулеску. Это один из руководителей румынской дипломатии между двумя мировыми войнами. Он понимал, что улучшение отношений с Советским Союзом — жизненная необходимость для страны. Послушались бы его, пошли бы Маниу и Брэтиану на создание единого фронта против фашизма, к чему призывала компартия, не надо было бы сейчас ставить леса у Триумфальной арки. Так нет! Грозе вспомнилось, как он во время пребывания на посту министра в правительстве Авереску еще в 1920 году говорил, что нельзя пренебрегать существованием молодой Советской Республики, что нужно начать с этой страной переговоры, нужно наладить экономические и торговые связи с восточным соседом. Октавиан Гога высокопарно заявил тогда, что Гроза хочет большевизировать Румынию. Авереску обнял Гогу в благодарность за-такие «патриотические» слова. Но Гроза не сдавался. После сообщения в газетах о подписании Рапалльских соглашений Гроза снова поставил перед правительством вопрос о необходимости нормализации отношений с Россией. «Надо уметь жить хорошо и в мире со своими соседями прежде всего, что я вам из своего опыта хозяина говорю».

Обычно Петру Гроза ходил очень быстро, но, когда начинал думать, шаг сам собой становился медленным. Он шел сейчас неторопливо и вспоминал, с какой радостью встретил тогда, в июне 1934 года, весть о том, что дипломатические отношения с СССР восстановлены. Как неудержимо росло общество «Друзья СССР»! Какими восторженными словами встречала прогрессивная пресса первых представителей Советского государства в Бухаресте! Он как сейчас видит большой заголовок газеты «Пролетарул», выпущенной по случаю приезда в Бухарест первого советского посла: «Добро пожаловать, товарищ Островский. Да здравствует румыно-советская дружба! Да здравствует социализм!» А какие статьи писал тогда в своем «Колоколе» «красный принц»! Сколько радости было среди фронтистов!.. А потом… Потом король и «друзья» — царанисты и либералы вынудили Титулеску уйти в отставку, общество «Друзья СССР» запретили. Коммунистов загоняли в тюрьмы и концлагеря… А потом — все, что привело к 22 июня сорок первого.