Петру Гроза - [109]

— Вы выглядите прекрасно, доктор Петру Гроза.

— Стараюсь, генералиссимус. Стараюсь, чтобы и своим внешним видом радовать друзей и огорчать врагов.

Он по-прежнему сохраняет бодрость духа, жизнерадостность, находит место для шутки, острого слова даже при самых, казалось, неподходящих обстоятельствах. Глава румынской православной церкви пригласил в Румынию патриарха Московского и всея Руси Алексия. Гроза встретил Алексия на вокзале и попросил его пожаловать к нему. Патриарх с радостью принял приглашение премьер-министра и, узнав о том, что Гроза из потомственных священнослужителей, отслужил панихиду на могиле Адама Грозы в Бэчии. На кладбище в Бэчии московский патриарх говорил возвышенные слова о последнем священнике рода Грозы — Адаме. Когда Алексий размахивал кадилом, Петру Гроза шепнул стоявшему рядом Ромулусу Зэрони:

— Если бы бедный тата открыл хотя один глаз и посмотрел, кого привел на его могилу сын при помощи коммунистов.

Зэрони очень хорошо знал, как корил Адам Гроза своего Петру за связи с коммунистами.

Сталин называл румынского премьера доктором Петру Грозой. В официальных, письменных обращениях — господином Петру Грозой. Гроза переживал, что его не называют товарищем. «Это все потому, — думал он, — что я выходец из имущих классов, бывший помещик, капиталист».

И вот в канун четвертой годовщины подписания советско-румынского договора Сталину на подпись принесли телеграмму. «Председателю Совета министров Румынской Народной Республики господину Петру Грозе». Не отрывая взгляда от бумаги, Сталин вычеркнул слово «господину» и написал «товарищу».

«Председателю Совета Министров

Румынской Народной республики

товарищу Петру Гроза

В связи с четвертой годовщиной подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Советским Союзом и Румынской Народной Республикой шлю мои поздравления Вам лично, т-щ Председатель, Правительству Румынской Народной республики и румынскому народу.

И, Сталин

3 февраля 1952 г.»

Товарищ Петру Гроза!

Надо было видеть Грозу в ту минуту, когда ему показали эту телеграмму. Он быстро ходил по кабинету, показывал телеграмму заходившим к нему сотрудникам, звонил близким знакомым, «Сталин называет меня товарищем. Почему же я не член коммунистической партии, где все товарищи? Позвоню Дежу».

Но, как это всегда бывало в подобных случаях, рассудок тормозил эмоции, и Гроза подумал: «Не все, возможно, делал я и делаю, как это положено делать коммунисту».

XII

Зашел Скарлат Каллимаки. Он был сейчас директором созданного им Румыно-русского музея, на открытие которого пришел и Гроза вместе со всем правительством. Скарлат просил у премьера средства, для приобретения новых экспонатов — произведений современных художников и скульпторов. Гроза сказал Каллимаки, что выделит, конечно, средства, но ему кажется, что настала пора, когда достижения Советского Союза необходимо пропагандировать не только через музеи, но и словом самых авторитетных представителей литературы, искусства, словом пропагандистов с большим именем.

— Вот и я, товарищ Каллимаки, поеду в Советский Союз, попробую написать книгу о том, что там происходит. Я не имею права умереть, пока не напишу этой книги.

Два тома книги Петру Грозы с очерками о Советском Союзе вышли за полтора года до его смерти. Петру Гроза назовет эту книгу: «Я увидел своими глазами страну мира».

XIII

Петру Гроза не знал, что такое усталость, болезни, он сохранил работоспособность до преклонного возраста. В беседе с настоятелем Кентерберийского собора Хьюлеттом Джонсоном, который спросил его, где он нашел источник молодости и неутомимости, Петру Гроза ответил, что, по его мнению, не существует старости, существует лишь возраст.

— В любом возрасте человек может быть и молодым и старым. Я чувствую себя молодым, и мне всегда было легче договариваться с молодежью, чем с моими сверстниками, коллегами из «исторических партий».

Премьер-министр Румынии все время подчеркивал, что перестроить экономику страны, воспитать нового человека можно только при условии неутомимой работы и душевной оптимистической молодости. Он смеялся над демагогами, которые намеревались преобразовать общество при помощи громких, эффектных фраз. «Во все времена находились, да и сейчас находятся сумасшедшие, называющие себя сверхлюдьми, они мнят себя «делателями» истории, но не понимают той простой истины, что не мы властвуем над временем, а время властвует над нами. Наше духовное богатство остается, исторические традиции тоже, их никто у нас не отнимает, но в то же время мы не забываем, что жизнь имеет еще и свою материальную сторону, и церемонии, военные оркестры, официальные прогулки то туда, то сюда — во все стороны света — недостаточны для счастья целого народа».

Приближалось 30 декабря 1957 года. В этот день вся страна отмечала десятилетие свержения монархии и провозглашения Румынии Народной Республикой. Уже несколько лет Петру Гроза возглавлял Президиум Великого национального собрания и в этот день занял, как обычно, свое место в ложе Президиума. Поэт Михай Бенюк пишет, что Гроза «улыбался, пожимал руки своим друзьям. Он был строен, шел не сгибаясь — таким мы привыкли его видеть все эти годы борьбы». Близкие друзья Грозы знали, что он уже несколько недель тяжело болен. К нему незаметно подкралась безжалостная болезнь, которая уносит столько жизней. В вестибюле дворца Национального собрания он уловил во взгляде своего друга Михая Рали, который подошел к нему вместе со Скарлатом Каллимаки, плохо скрываемую тревогу. Исхудавший, но по-прежнему стройный и элегантный, он поздоровался с ними и сказал: