Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения - [9]
– Кто это ракобраз? – не понял Петров. – Какой такой ракобраз?
– Ну это я так, к примеру. Никто пока. Нет пока никакого ракобраза. Его ещё открыть надо.
Но Петрова это не убедило.
– А почему это ракобраз Васечкина? – возмутился он. – А почему не Петрова? А я как же? Чем я хуже? Или ракобраз Петрова не звучит?
– Ну хорошо, звучит, – успокоил его Васечкин. – Чего ты раскипятился-то? Пусть будет твой ракобраз. Ракобраз Василия Петрова. А моим именем ещё кого-то назовут. Крокопса какого-нибудь!
– Крокопса? – удивился Петров.
– Ну да. Крокопёс.
– А кто это?
– Да никто. Это я опять же так, к примеру.
– Да ладно, – великодушно сказал Петров. – Зачем тебе этот крокопёс? Пусть будет наш общий ракобраз. Ракобраз Петрова и Васечкина. Тоже неплохо звучит, между прочим!
– Хорошо, – вздохнул Васечкин. – Договорились. Теперь только осталось найти этого ракобраза.
– А как мы в эту экспедицию попадём? – задумчиво спросил Петров.
Васечкин ничего не ответил. Он смотрел в окно. Перед его затуманенным взглядом возникли пасущиеся на зелёном лугу ракобразы совершенно невероятных расцветок. Неожиданно ракобразы сбились в кучу и уставились на пышные кусты, из которых один за другим выползали крокопсы…
– Кто нас туда возьмёт? – снова спросил Петров.
Васечкин очнулся.
– Положись на меня, Петров! – покровительственным тоном произнёс он. – Это я беру на себя. Ты меня знаешь!
На это Петров не нашёлся что сказать. Васечкина он действительно знал. С первого класса. Однако другая мысль озаботила его.
– А Маша? – спросил он.
– Чего Маша? – не понял Васечкин.
– А Маша как же?
– А Маша, когда узнает, что мы это открытие сделали и что ракобраза нашими именами назвали, обалдеет! Тогда она, наконец, всё поймёт!
При этом, что именно поймёт Маша, Васечкин уточнять не стал.
Но въедливому Петрову этого ответа оказалось недостаточно.
– А как она узнает? – поинтересовался он. – По Интернету, что ли?
Эта идея Васечкину не очень понравилась. Он бы предпочёл, чтобы Маша была непосредственной свидетельницей его триумфа.
– Мы её на церемонию пригласим! – нашёлся он.
– Какую ещё церемонию? – нахмурился Петров.
– На церемонию вручения Нобелевской премии! – торжественно объявил Васечкин.
– А где эта церемония проходит? – на всякий случай уточнил Петров.
Васечкин задумался. Он смутно помнил, что Нобелевскую премию вручает король. Только какой именно король – то ли шведский, то ли датский, то ли ещё какой-то, он сейчас никак вспомнить не мог.
– Где надо, там и проходит! – деловито сказал он. – Ясно где – во дворце!
И прежде чем Петров открыл рот, чтобы уточнить в каком именно дворце, торопливо добавил:
– Мы ей билет дадим в первый ряд. Пусть сидит и любуется!
Петров прикусил губу.
Он обдумал всю ситуацию, а потом решительно покачал головой.
– Это не прокатит! – сказал он.
Настала очередь Васечкина удивляться.
– Как это, не прокатит? – поразился он. – В первом ряду не прокатит? Ну, тогда можно в ложу. В королевскую.
– Дело не в этом, – вздохнул Петров. – Она нам не простит.
– Чего не простит? Премии?
– При чём тут премия! Что мы без неё в экспедицию поедем, вот чего!
Васечкин вытаращил глаза.
– Ты, что ли, хочешь, чтобы она с нами в Антарктиду попёрлась?
– А ты, что ли, не хочешь? – уставился на него Петров.
– А ты знаешь, что там может быть очень даже опасно? А мы будем без оружия!
– Почему без оружия?
– Потому что Антарктида – зона мира и дружбы! – гордо повторил Васечкин папины слова. – Понял теперь?
– Понял. Только мне эти разборки потом не нужны. Я знаю, что будет.
– Тебе мало было вчера на лыжах? То ей холодно, то ей голодно, то надо папе звонить. А это тебе не Подмосковье, это – Антарктида. Там, небось, и телефон не работает.
– Почему это не работает? – возмутился Петров. – У меня «Билайн», он везде работает.
– А там – не будет. Никакой связи! Только по радио. Азбука Морзе – пи-пи-пи… Знаешь азбуку Морзе?
– Ты её зато знаешь! – с сарказмом заметил Петров. – Что-то не верится!
– А вот и знаю!
– Ага! Ещё бы! Так же, как коньковый ход.
– А при чём тут коньковый ход, – обиделся Васечкин. – Просто не было возможности показать!
Петров решил уступить. Этот спор всё равно ни к чему привести не мог.
– Ладно, – сказал он. – Коньковый ход здесь ни при чём. Только без Маши я не поеду. А ты как хочешь.
Васечкин посмотрел другу в глаза. Петров был непоколебим.
Васечкин решил отступиться. Одному, без Петрова, ехать в экспедицию было совершенно неохота. Дружба есть дружба.
– Ладно, – в свою очередь сказал он. – Пусть едет. Она, может, даже пригодится. Раны там перевязать или ещё чего.
– Вот именно, – обрадовался Петров. – Пойдём, расскажем ей.
Но тут раздался звонок на урок, перемена закончилась.
8. На край света
На уроке Васечкин послал Маше записку. В том смысле, что им предстоит важный разговор.
Маша поняла эту записку по-своему. Повернулась, выразительно посмотрела на Васечкина и покрутила пальцем у виска.
Поговорить им с ней удалось только после уроков, на пути домой. Васечкин предупредил Петрова, что разговаривать будет он. В конце концов, это была его идея. Петров согласился.
Некоторое время они шли молча.
– Слышь, Старцева, – наконец издалека начал Васечкин. – Ты мою записку прочла?
