Петропавловская оборона - [54]

Длительный процесс освоения русскими Приамурья привел к своему естественному результату — к пересмотру устаревших положений Нерчинского договора. Бот почему уполномоченный китайского правительства губернатор Хейлудзянской провинции И-Шань так легко согласился провести по Амуру русско-китайскую границу.

В мае 1858 года генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев, в результате дружественных переговоров с китайскими представителями, подписал в Дйгуне дого-

*

К- Маркс, Секретна*! дипломатия XVII! зека

сор, по которому Приамурье было признано русской территорией.

Географ М. ГГ. Вешокоп сообщает некоторые подробности подписания Ангуиского договора, заключенного в неслыханно короткий для тогдашней дипломатии срок — за четыре дня! После подписания трактата китайские представители признали «что их удивила умеренность наших требований, что они ожидали для начала негоциаций (переговоров. — А. С.) домогательства нашего на все земли до Великой стены и Желтой реки в Ордосе, дабы летом, по принятому в дипломатии обычаю, сбавлять эти требования».¹³⁵

Через два года по Пекинскому договору, заключенному с центральными китайскими властями, между Россией и Китаем была установлена существующая и поныне граница.

Китайцы тогда хорошо уже знали, что у Америки, Англин и Франции для переговоров с азиатскими странами был только один язык — язык пушек... При возвращении же России ее Приамурья господствовала другая обстановка. Все вопросы с Китаем были решены при полном согласии и во взаимных интересах. Русское Приамурье, русский Уссурийский край прикрыли Китай от проникновения западноевропейских карательных экспедиций с севера.

Выиграла и наша родина.

Маркс писал по поводу Айгунского трактата, что Россия «в силу последнего договора получила новую территорию величиною с Францию, с границей, в большей своей части отстоящей только па 800 миль от Пекина. Для Джона Булля представляется далеко не утешительной мысль, что своей первой опиумной войной он

обеспечил России договор, разрешающий ей плавание по Амуру и свободную торговлю в приграничном области, ¹³⁶ своей второй опиумной войной он помог ей приобрести богатейшее пространство земли, лежащее между Татарским заливом и Байкалом, область, обладания котором так жаждала Россия, и начиная с царя Алексея Михайловича и до Николая I постоянно пыталась получить се. Лондонский «Игпез» так глубоко почувствовал этот удар, что, печатая известия из Петербурга, которые сильно преувеличивали выгоды, полученные Великобританией, умышленно выпустил ту часть текста в телеграмме, которая говорит о приобретении Россией по договору долины реки Амура».¹³⁶

Великий соратник Маркса Фридрих Энгельс указывал, что Россия быстро становится первенствующей азиатской страной, что присоединение Приамурья приводит ее из снежной Сибири в умеренный пояс и что в непродолжительном времени долина Амура будет заселена русскими, которые «укрепились там, произвели изыскания для железнодорожной линии и начертали планы городов и гаваней».¹³⁷

С 1850 года верным стражем устья великой дальневосточной реки стал город Николаевск-на-Амуре. Писатель Максимов, путешествовавший по Дальнему Востоку, оставил картину Николаевска шестидесятых годов:

«Рейд Николаевский — богатый и оживленный. В порту слышно стуканье, звон; над зданием порта несется дым и пар, на воде пыхтит и шумит паровой баркас, пробираясь зачем-то к судам от портовой пристани. Город вытянулся на большое пространство и обстроился широко и плотно. Вид на него с реки чрезвычайно картине» и оригинален. Свежие, недавние дома бесконечно разнооб-

разных фасадов; два эллинга, здание, где шьются паруса, здание, где помещен паровой молот. Видно, что повсюду много сделано, но не все еще сделано; во всяком случае Николаевск глядит решительно городом, больше, чем даже Чита какая-нибудь, а тем паче —• Благовещенск».

Благовещенск, о котором пишет Максимов, был основан в 1856 году. Город этот стал скоро центром большой сельскохозяйственной области, являющейся главной житницей Дальнего Востока и ныне, когда там выросла большая промышленность.

Через два года после закладки Благовещенска, на том месте, где голубая Уссури отдает свои воды могучему Амуру, поднялся военный пост — будущий город Хабаровск.

«Хабаровка, поставленная на превосходном, возвышенном берегу Амура и Уссури — при окончательном их слиянии, представляла утешительный вид... Возникали не только дома, но лавки с товарами», — свидетельствовал о новом селении очевидец к участник его создания М. И. Венюков.

С 1860 года на карты России был нанесен Владивосток, любовно названный Лениным нашенским городом.

Таково было одно из ближайших последствий успехов русского оружия в борьбе против англо-французских захватчиков, успехов, умело использованных русской дип ломатией.

Но и на Дальнем Вое голе России, руководимой крепостнической верхушкой, дорогой ценой пришлось расплачиваться за свою отсталость. Влияние царизма, тормозившего экономический и политический прогресс страны, и здесь подтачивало, сковывало силы народа.

Развитие края шло крайне замедленно, с огромными трудностями: вплоть до установления в стране Советской власти Дальний Восток оставался одной из самых отста-