Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [161]

Проведению празднеств придавалось большое значение. При Петроградском комитете РКП(б) создавались специальные комиссии по организации торжеств. В феврале 1920 г. был образован постоянный руководящий центр – секция пролетарских празднеств при Петроградском отделе народного образования. В нее вошли представители партийных, советских, военных и профсоюзных организаций[1284].

Первым большим советским празднеством было 1 Мая 1918 г. В этот день в Петрограде впервые было применено массовое декорирование улиц и площадей. Огромное количество плакатов и лозунгов покрыло фасады зданий. Появился новый элемент декорирования: гигантские красочные панно, как правило, с необычными кубофутуристическими композициями, созданными художниками «левых» направлений. В праздничном городе доминировал красный цвет. Газета «Известия ЦИК» писала: «Вдоль всего Невского проспекта, по всем мостам через Неву тянулись гирлянды красных флагов. Дома пестрели красными знаменами и майскими плакатами. Огромными плакатами были украшены здания Городской Думы, Публичной библиотеки, Мариинского, Зимнего и Мраморного дворцов. Памятники бывших царей закрыты полосами красной материи»[1285].

Празднование первой годовщины Октябрьской революции было еще более грандиозным. Организация торжеств проводилась в соответствии с непростой психологической задачей, поставленной Наркомпросом, – создать атмосферу для «повторного переживания массами революционного порыва». К праздничному оформлению города были привлечены почти 200 художников всех школ и направлений, среди которых имелось немало известных мастеров. Они создали сотни агитационных плакатов и транспарантов, декорировали площади города сериями панно различной тематики. Так, Б.М. Кустодиев свою серию панно на Ружейной площади посвятил разным видам труда и ремесел; М.В. Добужинский, работавший над зданием Адмиралтейства, – морской теме; К.С. Петров-Водкин на Театральной площади – историческим и сказочным сюжетам и т. д. Таким образом, определенная часть изображений имела в основном декоративный и художественный характер, хотя, конечно же, большая часть панно преследовала агитационные цели. (В дальнейшем, по мере усиления контроля над оформлением празднеств, такая «аполитичность» уже не допускалась. В 1920 г. Н.К. Крупская, наставляя работников политпросветов, настойчиво подчеркивала, что «все области художественной работы должны быть использованы не как развлечение, а как агитация партийных задач»)[1286].

В некоторых местах города: на Литейном проспекте, в Гавани и др. были сооружены временные триумфальные и декоративные арки. Большую арку с дымящимся жертвенником на куполе, по проекту И.Г. Лангбарда, установили в начале аллеи, ведущей ко входу в Смольный. Само здание Смольного художник Я.М. Гуминер обильно декорировал панно и более мелкими живописными элементами, расписанными в духе революционной патетики. Другой центр празднества – Дворцовую площадь – оформил Н.И. Альтман, который разместил три больших панно на зданиях Главного штаба и Зимнего дворца и соорудил трибуну вокруг Алексадровской колонны, заключенную в композицию из геометрических конструкций разных размеров, форм и цветов. «Мне пришлось повоевать за то, чтобы сломить монополию красного цвета на празднествах», – писал позднее художник[1287].

6 ноября 1918 г. в 12 часов ночи 25 пушечных выстрелов с кронверков Петропавловской крепости возвестили горожанам начало празднеств. С раннего утра толпы народа начали стягиваться к Смольному – месту открытия торжеств. Здесь в 10 часов утра у вновь установленного памятника К. Марксу, задрапированного красной материей, нарком просвещения А.В. Луначарский открыл митинг. Затем, как писала одна из газет, «комиссар изобразительных искусств тов. Пунин под звуки „Интернационала“ скидывает покрывало со статуи. Раздаются крики: „Ура“, „Да здравствует мировая социальная революция". Затем тов. Пунин от имени отдела изобразительных искусств подносит тов. Луначарскому фарфоровую статую Карла Маркса, исполненную на государственном фарфоровом заводе. Такую же статую отдел подносит тов. Ленину. Делегации городских районов, Красной армии, Красного флота и комитетов деревенской бедноты проходят мимо памятников»[1288].

Последующим поколениям большая часть этих праздничных картин показалась бы достаточно знакомой и привычной, но для современников все это было внове. Однако непринужденного веселья, легкого праздничного настроения события праздника у них не вызывали. В колоннах демонстрантов в эти годы обычно царила суровая и мрачная атмосфера. «Чем-то напряженным, почти зловещим дышали они в 19 и 18 годах, – писал один из участников. – Манифестация была тогда не только празднеством-юбилеем, это был смотр сил. Атмосфера во время демонстрации была насыщена духом борьбы, мостовые пылали»[1289]. Это массовое черно-белое ощущение подчеркивалось общим подавленным настроением, вызванным условиями войны, голода и тяжелого материального положения.

Но, может быть, стоит отделиться от колонн демонстрантов и взглянуть на красные празднества глазами той части горожан, для которой они были явлением чуждым, странным и даже нелепым, у которой вся обстановка празднования вызывала иронию и насмешку. Известная писательница З.Н. Гиппиус, например, накануне маевки 1918 г. писала в дневнике: «В среду на Страстной – 1 мая по новому стилю. Владыки устраивают „праздник“ своему „народу“… Будут возить какие-то колесницы с кукишами гигантскими (старый мир) и драконов (новый мир, советская коммуна). Потом кукиш сожгут, а дракона будут венчать. Футуристы жадно этим занялись, мажут плакаты. Луначарский обещает еще „свержение болванов“ – памятников царей»