Петр Великий и его гений - [21]

Но Петр умел и любил и погулять. Его гульбища были бурные, шумные и иногда даже необузданные, но ведь и натура его была шире обычной человеческой натуры. Это была мощь необъятная, как в достоинствах, так и в слабостях.

Выбирая друзей, он умел отличать в них добрые и худые черты и насколько поощрял добрые, настолько без стеснения колачивал за худые. Всех своих друзей он любил равно и не было у него таких, которые пользовались особенным предпочтением и имели на него влияние. Он слушал всех и выслушивал все, но брал то, что ему было полезно. Он всегда жил своим умом, за всем следил одинаково, все видел, все наблюдал и ничто никого не могло спасти от ответа за ошибку, небрежность и дерзость.

Недобро смотрели старые и невежественные люди на все эти нововведения и страсть к новому у Петра. Многие и многие за глаза хулили его и распускали самые нелепые слухи о нем, и только очень немногие решились сказать ему правду в глаза.

Царь правду выслушивал и тут же давал искреннюю отповедь. Так иногда царица-мать решилась поведать сыну, что его порицают за воинские игры и не царские занятия грубыми работами.

– Думаю, что никто не говорил бы мне ничего, если бы я предавался соколиной или псовой охоте, и за что же осуждают меня? За воинские упражнения, когда они все везде составляют занятия государей, когда ими укрепляется царство и славится народ. Гораздо более разрушают здоровье роскошь и нега, нежели труд и работа…

Пытался и патриарх уговорить царя поберечь свое здоровье от работы.

– Нет, у меня и без того много еще времени пропадает без работы, а труд, я чувствую, только укрепляет меня… Война дело царя и сановников его, а вы осуждаете меня, что я хочу быть воином и к войне приучаю других…

А Петр ясно видел, что вся сила государства зиждется на хорошо устроенной армии; почему все силы свои он теперь употребил на преобразование армии.

Личное наблюдение над беспорядочностью строя стрельцов, личный опыт с потешными, все слышанное от иностранцев об иноземных армиях, критический взгляд на крымские походы – все это приводило Петра к мысли о необходимости преобразования армии, причем он обращал внимание как на изменение строя армии, так и на улучшение вооружения. В видах последнего, царь Петр заботился об улучшении оружия, правильности приготовления пороха и селитры и т. п. С последнею целью он заводил оружейные и селитренные заводы и положил начало Демидовским железным приискам. Во всех делах царь старался смотреть в корень дела: хорошее оружие можно было иметь только на хороших заводах, – таковые строились; хорошие заводы могли приготовлять надлежащее оружие только из хорошего железа, – такое искали дома, нашли и начали им пользоваться. Заграница служила примером, а выделка производилась дома и из домашнего материала. Поистине для того времени гениальное воззрение.

Совершенно случайное обстоятельство навело царя на новый род занятий и новое увлечение.

Изучая историю России, Петр не мог не усмотреть, что были времена, когда Россия имела моря Балтийское и Черное. А теперь эти моря отняты соседями. Таким образом, Россия имела для выхода только сухопутную границу. Захочет сосед пропустить – пропустит, не захочет – нет. Между тем, имея море, Россия имела свободный вход и выход и для людей, и для товаров, и для морских промыслов. Соседи недаром отняли у России море и заперли ее в тесном кругу. При таком стеснении, естественно, Россия была невежественна и слаба. Юный гений сознавал всю принужденность России и раскидывал своим умом, как бы этому помочь: как бы достать море, достать свободный вход и выход, внушить струю просвещения, а вместе с этим силу, мощь и богатство…

Однажды, осматривая в с. Измайлове кладовые, Петр увидел какую-то невиданную лодку. Оказалось, что это такая лодка, которая на парусах ходит и по ветру и против ветра. Что за диво! Исправить лодку. Достать матроса, который бы умел править ею. Сделали и то и другое. Пустился плавать в ботике Петр на Яузе. Тесно стало. Перешел на Просяной пруд. И тут тесно. Дошел до Переяславского озера, а потом и до Белого моря.

Мало стало ботика царю. Приказал он строить яхты и корабли; а для сего заложил корабельную верфь. Устроили корабли. Снарядили их пушками и загремели русские пушки эти на русских водах… Доселе – дело и невиданное и неслыханное. Но так как царь до всего сам хотел дойти, то ему мало было иметь корабли. Ему нужно было уметь строить их самому. И стал царь с топором в руках на корабельной верфи и построил такой корабль, который был бы за честь и заправскому мастеру.

Это обзаведение корабля и изучение кораблестроения не было делом царского каприза и царской забавы. Это было дело вполне осмысленное и имеющее определенную задачу. Когда однажды Гордон заявил царю, что коли нет морей, то и самые корабли излишни, то Петр отвечал.

– Только были бы корабли, а моря я найду…

Устраивая флотилию, Петр любил производить на ней забавы: грандиозные фейерверки, пушечную стрельбу, примерные сражения и т. д., причем во всем принимал личное и деятельное участие.

– Что значит издержать лишь безделицу, когда фейерверками я приучаю народ мой к военному огню!