Петр Великий. Деяния самодержца - [20]

Карл начал с того, что стал собирать воедино все силы, имевшиеся в его распоряжении. По оценке короля, вместе с солдатами, которые прибыли с ним, плывущим из Швеции подкреплением и освободившимися после отступления Августа войсками рижского гарнизона, к ноябрю можно было сосредоточить здесь 7000 пехоты и 8000 кавалерии. На протяжении пяти недель он усиленно готовил армию в Везенберге (Раквере), и все это время шведские кавалерийские разъезды вступали в мелкие стычки со всадниками Шереметева на ведущей к Нарве дороге.

В шведском лагере далеко не всех прельщала перспектива зимней кампании против русских. Многим офицерам Карла это предприятие представлялось чрезмерно опасным. Утверждали, что русская армия превосходит шведскую по численности в четыре раза, а по некоторым слухам, даже и в восемь; русские будут защищены своими осадными укреплениями, которые шведам, несмотря на меньшую численность, придется штурмовать; до Нарвы надо неделю добираться по опасным, размытым дорогам, по выжженной и разграбленной местности, форсировать три труднопреодолимые переправы, которые русские, несомненно, будут оборонять; среди солдат уже начали распространяться болезни, скоро многих недосчитаются в строю; к тому же зима на носу, а зимние квартиры не подготовлены.

Карл попросту отмел все эти доводы: они пришли воевать, и противник их ждет. Если шведская армия отступит и Нарва падет, русские войска заполонят Ингрию, Эстонию и Ливонию, и все восточные прибалтийские провинции будут потеряны. Энергия и уверенность короля передались некоторым офицерам и помогли поднять моральный дух войск. Все понимали, что ответственность за судьбу кампании, ее успех или провал, целиком будет лежать на плечах восемнадцатилетнего монарха. Перед началом похода Реншильд заявил: «Если король добьется успеха, он будет единственным, кто сумел с честью одолеть такие препоны».

Экспедицию начали 13 ноября, не дожидаясь, пока из Ревеля прибудет ожидаемая тысяча кавалеристов. В колонны под сине-желтым флагом собрали всех, кто был способен встать в строй, – всего 10 537 человек. Как и предвидели, условия оказались ужасающими. Дороги были размыты осенними дождями, и солдатам приходилось идти по густой, липкой грязи и тут же устраиваться на ночлег. В опустевшем краю встречались лишь разоренные хутора, подожженные русскими конниками. Не было ни фуража для коней, ни провианта для солдат, кроме тех запасов, которые они несли в своих ранцах. На протяжении всего похода ни на день не прекращался холодный дождь, и люди промокли до костей. По ночам температура падала – дождь переходил в мокрый снег и земля замерзала. Карл спал вместе с солдатами под открытым небом – под снегом и дождем.

Приятным сюрпризом для шведской армии было то, что она не встретила почти никаких препятствий. Две или три переправы, попавшиеся по пути, войска форсировали без малейшего сопротивления. На четвертый день авангард шведской кавалерии подъехал к переправе через реку Пюхайыэ, в восемнадцати милях к западу от Нарвы, где дорога шла вдоль реки через глубокую долину, окруженную крутыми холмами. На противоположном берегу шведов поджидали 5000 русских всадников под командованием Шереметева, но мост не был разрушен.

Карлу, который ехал в авангарде, доложили о присутствии Шереметева. Он приказал выдвинуть на передовую позицию восемь легких орудий. Затем во главе отряда драгун и части батальона гвардии – всего не более 400 человек – он ринулся в долину. Шведская конная артиллерия была скрыта от глаз русских скачущими драгунами, и за их спинами пушки незамеченными доставили к линии огня. Потом их неожиданно выкатили вперед и открыли огонь по скучившейся на противоположном берегу русской коннице. Русские были ошеломлены грохотом орудий, а поскольку своих пушек у них не было и они не могли открыть ответный огонь, всадники повернули коней и пустились наутек, оставив переправу без защиты. Впоследствии стало известно, что отход русских частей был не бегством, а заранее спланированным отступлением: Петр приказал Шереметеву не ввязываться в бой с основными силами шведской армии. Но в глазах изнуренных шведов атака их небольшого отряда, повлекшая за собой то, что казалось разгромом русских, выглядела победой и вызвала большое воодушевление. Переправа досталась шведам без крови, а могла бы стоить дорого, возьмись русские ее защищать. Дорога на Нарву была свободна.

В этот вечер, как и прежде, промокшие под дождем и покрытые грязью шведы разбили лагерь на восточном берегу Пюхайыэ. Из-за непролазной грязи многим солдатам пришлось провести ночь на ногах. На следующий день, 19-го числа, голодная и продрогшая армия подошла к разоренному поместью Лагена, в семи милях от Нарвы. Карл не знал, держится ли еще крепость, и приказал подать сигнал четырьмя орудийными выстрелами. Вскоре со стороны окруженной крепости донеслось четыре приглушенных ответных выстрела. Нарва оставалась в руках шведов.

* * *

Кавалерия Шереметева была послана на запад лишь для того, чтобы наблюдать за движением шведов, а не для того, чтобы ему препятствовать. Как только шведская армия выступила в поход на восток, Шереметев, следуя приказам, стал отходить, опустошая территорию, по которой проезжал, до самой Пюхайыэ. Здесь русский полководец хотел остановиться и дать бой, полагая, что если переправу укрепить, ее можно будет легко отстоять и тем блокировать продвижение шведов к Нарве. Но Петр, который не очень хорошо представлял себе эту местность, не принял предложение Шереметева. По мнению Петра, переправа находилась слишком далеко от лагеря основных сил, и он не желал разделять армию. Напротив, было принято решение укрепить подступы к русскому лагерю с суши, чтобы обороняться от наступающих шведских войск, и в то же время энергично продолжать осаду. В течение грядущего десятилетия Мальборо будет брать город за городом именно таким образом, вначале окружая город войсками, а затем ограждая их кольцом наружных укреплений, что позволяло отбивать атаки прибывающих на выручку армий и одновременно сдавливать город или крепость в кольце осады.