Петр Николаевич Нестеров - [8]

Модели русских конструкторов Меликова, Барановского и Можайского были не только устойчивы, но даже могли поворачивать в воздухе благодаря имевшимся у них рулям.

Однако как мог убедиться Петр Николаевич Нестеров из попадавшей в его руки литературы, чем крупнее делалась модель, тем, как правило, хуже она летала. Такая судьба постигла опыта иностранных изобретателей Хенсона, Стрингфелло и многих других.

Из всех отечественных и иностранных моделей семидесятых-восьмидесятых годов наиболее удачными были модели А. Ф. Можайского. Тогда как все прочие модели запускались только с рук, «…летунья Можайского сначала катится на своих колесах, а затем взлетает как птица». Так напечатано в книге Д. Печковского «Прогресс воздухоплавания», изданной в Москве в 1882 году. А это значит, что в отличие от всех прочих моделей «летунья» Можайского могла отрываться от земли самостоятельно. Кроме того, модель Можайского оказалась способной даже нести на себе по воздуху очень большой для ее размеров груз — морской офицерский кортик[8].

В конце 1878 или в самом начале 1879 года в Петербурге образовалась первая в нашей стране общественная воздухоплавательная организация. Сперва она существовала в виде неофициального кружка энтузиастов летного дела, а затем оформилась под наименованием «Первое русское общество воздухоплавателей». Инициатором создания и председателем этой организации был известный в те годы изобретатель — капитан дальнего плавания Игнатий Степанович Костович, ее членами — ряд ученых, армейских и морских офицеров (в том числе Соковнин и Можайский) и даже литераторы и врачи[9].

Научными руководителями кружка, а затем общества с первых дней его существования явились Д. И. Менделеев и М. А. Рыкачев. По инициативе членов этого же кружка в 1880 году был сформирован и знаменитый в истории русской авиации 7-й, специально воздухоплавательный отдел при Русском техническом обществе. В этот отдел, первым председателем которого был избран М. А. Рыкачев, постепенно перешли и почти все члены Общества воздухоплавателей, не имевшего собственной солидной материальной базы. 7-й отдел РТО просуществовал вплоть до 1917 года и сыграл громадную роль в развитии русской авиационной техники.

Деятельность этих общественных организаций, помогавших изобретателям высококвалифицированной консультацией, была весьма плодотворной. Им мы обязаны тем, что были достигнуты большие успехи в опытах с моделями. Благодаря им в нашей стране, раньше чем в других государствах, были и первые попытки перейти от моделей к сооружению самолетов таких размеров, чтобы на них мог подняться в воздух человек.

Но даже после появления и испытаний первых самолетов — Можайского и других — авиамоделизм не потерял своего значения. Опыты с моделями, не требуя серьезных затрат, позволяли вырабатывать все новые и лучшие формы летательных аппаратов. Поэтому моделизм продолжал развиваться даже в начале XX века наряду с широким распространением самолетостроения.

Читая обо всем этом, Петр Николаевич невольно вспомнил свои детские увлечения птицами и летающими моделями, но вспомнил уже совсем с другими чаяниями и надеждами. Теперь им овладела смелая и гордая мечта летать самому.

И однажды чета Нестеровых отправилась за город с большим свертком, который Петр Николаевич нес с особенной осторожностью. Извозчичья пролетка привезла их по извилистой узкой дороге на одну из ближайших к городу сопок. Там возвышались неуклюжие строения старых, пустовавших после окончания войны крепостных казематов. Укрывшись за выступом стены от сильного ветра, Петр Николаевич с Надеждой Рафаиловной распаковали свой сверток и извлекли из него… части довольно крупной модели диковинного по своим формам аэроплана.

Модель собрана, резина закручена, и, держась за руки, супруги взобрались на плоскую крышу каземата. Завертелся маленький винт, и модель круто взвилась ввысь, став в воздухе почти вертикально. Мгновение — и она беспомощно шлепнулась на землю. Петр Николаевич сразу понял в чем дело. С юношеским проворством сбегал он за моделью и начал исправлять ее регулировку: отодвигать назад крыло и уменьшать угол его установки.

Снова модель запущена в воздух, но на этот раз резко идет вниз. Только то, что, зацепившись за куст винограда, она не стукнулась об землю со всей скоростью, спасло ее от поломки.

Снова регулировка — крыло передвинуто чуть вперед, — и модель уже прямо и плавно летит вдаль. Ветер слегка сносит ее вдоль гребня сопки. Вот стало видно, как перестал вращаться винт: значит, резина полностью раскрутилась и сейчас модель пойдет на спуск… Но что это? Модель все набирает высоту и удаляется! Петр Николаевич понял, что модель попала в поток ветра, отраженного вверх пологим склоном сопки, и, затаив дыхание, следил, что же произойдет дальше.

А модель превратилась в маленькую точку и, наконец, исчезла совершенно. Нечего было и думать о том, чтобы ее разыскать.

Но этот парящий полет модели, без всякой двигательной силы, навел Петра Николаевича на глубокие размышления, и еще долго стояли Нестеровы на крыше каземата, делясь впечатлениями об этом столь удивительном для того времени полете.