Петр Машеров: падение вверх - [69]

Вот и занялся он строительством правительственной резиденции в Беловежской пуще. Как утверждают некоторые осведомленные источники, двухэтажное здание было возведено в конце 1957 года специально для отдыха первого секретаря Никиты Хрущева[282]. В Беловежскую пущу тот приезжал ежегодно, обычно сразу после празднования Нового года. Как правило, задерживался на неделю. Да и сам Машеров любил отдыхать в Беловежской пуще. Ольга Пронько вспоминает:

«А как Петр Миронович отдыхал? Насколько я знаю, то такого полноценного отдыха, как у всех, у него не было. Берет он отпуск на две недели и едет отдыхать в Беловежскую пущу, а сам сидит там и работает над докладом или выступлением. Он говорил Полине Андреевне, что ему спокойно там, но ему и туда звонили почти каждый день, держали в курсе всех дел… И все же он наслаждался свежим воздухом, красотой первозданной. Он очень любил пущу, ее вековые дубы и сосны, ее необыкновенную тишину, где шла своя жизнь. Любил наблюдать за царями пущи — зубрами, но захватывали своей красотой, грацией и легкостью движений олени. Он мог часами сидеть под деревом и наблюдать за этим чудесным созданием природы… Петр Миронович любил природу, ее красоту, здесь он отдыхал душой и сердцем»[283].

Собственно, а что ж и не полюбоваться природой. О куске хлеба думать-то нужды не было — зарплата была достойной. Это пенсионеры на селе получали копейки. Например, после реформы 1961 года пенсия у сельчан составляла восемь рублей двенадцать копеек в месяц, в период развитого социализма при Леониде Ильиче — десять рублей, а в самом конце правления Брежнева ее подняли до двенадцати рублей пятидесяти копеек, буханка черного хлеба при этом стоила шестнадцать копеек. С таким доходом особо не пожируешь и под деревом, праздно любуясь красотой природы, не посидишь — можно запросто с голоду умереть. Поэтому трудовой день многие пенсионеры начинали с рассветом. И так до глубокой старости…

На брестский период деятельности Петра Машерова пришелся ХХ съезд КПСС. В ночь с 25 на 26 февраля 1956 года Никита Хрущев выступил с закрытым докладом о культе личности. Эта тема непосредственно касалась Машерова, ведь в свое время органы НКВД арестовали его родного отца.

Все делегаты съезда, среди которых был и Машеров, восприняли с живейшим интересом слова Хрущева о том, что именно Сталин создал концепцию врага народа[284]. На самом деле это изобретение времен французской революции, а Сталин просто активно внедрял его в СССР. Клеймо «враг народа» автоматически исключало необходимость доказывать, что отдельным человеком или же группой лиц действительно были совершены какие-либо ошибки, в том числе идеологические. Эта концепция реализовала нарушающие все нормы законности жесточайшие репрессии против любого неугодного режиму, не желающего идти в ногу с партией человека. Она практически исключала возможность какого-либо публичного обсуждения, дискуссии на страницах газет и журналов идеологической борьбы или же выражения собственного мнения по тому или иному вопросу. Это касалась не только теории, но и практической деятельности. Главным и единственным доказательством вины было «признание» самого обвиняемого. А «признания» добывались с помощью применения к обвиняемому методов физического насилия. Слова Хрущева глубоко тронули всех присутствующих, в том числе Петра Машерова. Ведь он не однажды сам мог стать жертвой НКВД, поскольку был сыном «врага народа» и не раз попадал в поле зрения НКВД. Тема культа личности Сталина была запретной. Раньше о Сталине и созданной им системе власти говорили только на собственной кухне и за плотно закрытыми дверями. Иначе, если соседи услышат и донесут, можно было попрощаться не только со свободой, но и с жизнью.

После ХХ съезда вопрос о реабилитации отца стал принципиальным для семьи Машеровых, поскольку рано или поздно этот факт мог повлиять на политическую карьеру обоих братьев — Петра и Павла. Уже после войны Павел делал запрос по месту отбытия наказания отцом — на станцию Сухобезводное Горьковской железной дороги. Там ответили, что Машеро Мирон Васильевич умер 20 марта 1938 года от паралича сердца.

Чуть позже, 17 августа 1959 года, Верховный суд БССР отменил постановление особой тройки НКВД в отношении их отца. Мирона Васильевича реабилитировали, дело закрыли за отсутствием состава преступления[285]. Можно сказать, еще одно препятствие, которое могло в любой момент стать заградительным на карьерной лестнице Машерова, было устранено.

…В конце 1958 года с Петром Машеровым произошел весьма странный случай, который мог не только обернуться полным крахом его политической карьеры, но и, по мнению некоторых, стоить ему жизни[286]. Вскоре после Пленума ЦК КПСС решено было созвать пленум Брестского обкома. По словам Полины Андреевны, муж, как всегда, старательно готовился к нему. Три ночи не спал, а доклад никак не шел. Под утро, в день проведения Пленума (около 6 утра), заглянул в спальню. В это время она уже собиралась на работу. Машеров якобы попросил у нее таблетку, чтоб хотя бы на пару часов уснуть и восстановить свои силы, потому что в 11 часов начинался Пленум, и попросил, чтобы она с работы позвонила детям и те его разбудили. На беду в доме никаких лекарств не оказалось, объясняет Полина Андреевна. Однако она вспомнила, что на тумбочке лежали две таблетки амбутала. Этот сильнодействующий препарат (сейчас его уже вроде и не выпускают) Полина Андреевна достала для бабушки одного из секретарей райкома партии, но он ей не пригодился. Одну из двух таблеток она дала мужу, так как не знала, что после ее приема можно проспать двенадцать часов кряду.