Петр Машеров: падение вверх - [55]
Советский порядок землепользования в Вилейской области устанавливался с трудом, поскольку восемьдесят процентов крестьянских хозяйств были единоличными. Кроме того, как пишет Иван Климов, на мировоззрение местных крестьян сильно повлиял тот факт, что три года здесь насаждался гитлеровский «новый порядок». Но, скорее, дело было даже не в этом: просто многие прекрасно помнили жизнь в панской Польше. Обстановка местами сложилась крайне напряженная. В некоторых районах области появились первые жертвы среди наиболее активных коммунистов, чрезмерно усердствующих в создании колхозов, и не только[230]. Милиция боялась ходить в форменной одежде, предпочитала армейскую. Еще одним бичом в области была безлошадность[231]. И, чтобы засеять поле, в плуг и бороны впрягались женщины, старики и дети. От партийного руководства в послевоенных условиях требовалось достичь результатов уровня мирных довоенных лет.
Налоги и поборы с местного населения тогда были страшные. Современник писал:
«Например, каждый колхозник обязан был сдать государству со своего приусадебного участка от ста килограммов картофеля и больше, в зависимости от размера своего участка, без учета количества членов семьи. Сдать один раз в году определенное количество килограммов мяса. И колхозники собирались группой по восемь человек, шли вместе на базар, покупали живую корову и отводили ее на сдачу на мясокомбинат, где в бухгалтерии им выписывали на каждого в отдельности квитанции, что он сдал мясо. Потом один раз в год надо было сдать определенное количество килограммов топленого сливочного масла. Его покупали в городе в магазине, везли домой в деревню и сдавали на молочный пункт. С молочного пункта везли в город на маслозавод, оттуда снова в магазин, и так оно крутилось по кругу все лето. Следующий налог был на каждое фруктовое дерево в саду, и пошел гулять топор с пилой по фруктовым садам, и большая их часть была уничтожена. И еще колхозники были обязаны сдавать молоко каждый месяц»[232].
Словом, крестьянам приходилось отдавать последнее и самим умирать голодной смертью.
Другой эпизод, которым начинает третий том своих воспоминаний о ВОВ секретарь Ветринского райкома партии Витебской области Дмитрий Тябут, тоже весьма показателен. Он описывает ситуацию, когда руководство района спешило на встречу с секретарем обкома А. Жиляниным:
«На левом берегу, у старого, обгоревшего, еще не восстановленного моста встретили женщину. Она возникла словно привидение — не было человека и вдруг появился на обочине дороги.
— Может, зайдете, товарищ комбриг? Я вас молочком угощу!
— Молочком? — спросил я удивленно и посмотрел на комиссара, сидевшего рядом со мной на повозке. — Как ты на это смотришь, комиссар?..
— Если приглашают в гости — надо идти.
Он внимательно всмотрелся в лицо женщины и улыбнулся:
— Вы — Кунцевич Алина Францевна. Не ошибаюсь?
— Кунцевич. Правильно. Вы перед блокадой у нас в доме были. Дом на той стороне стоял. Гитлеровцы сожгли. Мы теперь в землянке. Во-он там…
Женщина показала рукой на крутой склон, густо поросший молодым олешником и лозняком. Еле заметная тропинка вела туда. Мы прошли по ней и очутились у двери землянки, врытой в береговой откос. Узкая землянка была перегорожена, в углу стояла корова…
Из землянки вышел паренек в рваных штанах, длинном, до пят, старом пиджаке в дырках, перепоясанном обрывком веревки. Он смотрел на нас радостно.
— Выпейте, гости дорогие. Холодненькое молочко…
— Вы буренку так и сохранили? — спросил комиссар. — Тут, в землянке, всю блокаду и жили?
— Ну конечно. Каратели и не догадывались, что мы тут схоронились. Они по лесам нас искали. А мы — тут, в этих хоромах… Да уж все позади. Мирная жизнь теперь. Среди своих-то не страшно… Все эти годы верили — будет солнце. Победим!
Ее лицо удивительно светилось. И вся она, эта женщина в скудном нищенском одеянии, босая, как бы излучала счастье. Горло пересохло от жажды, но я не мог не пить. Мне казалось, что молоко мы отрываем от детей»[233].
Простите, мой требовательный читатель, что я позволил себе такую обширную цитату. Но она очень точно передает дух времени. От правдивых и откровенных слов переворачивается все нутро. Что называется, ощутите воздух свободы, прочувствуйте вкус эпохи.
Масштабы разрухи были колоссальные. Если до войны в области действовало сто двадцать три колхоза, то к февралю 1945 года удалось восстановить работу лишь двадцати шести.
Еще более удручающе дело обстояло с жильем. За время войны было сожжено порядка восемнадцати тысяч жилых домов, а восстановлено за послевоенный период только около шести тысяч[234]. Люди ютились в землянках. Иван Климов считал, что в таких условиях ключевая роль должна отводиться массово-политической и культурно-просветительской работе среди местного населения. Упор должен делаться на работу с молодежью. Если перевести это на нормальный язык, власти срочно требовались новые одурманенные коммунистической пропагандой Павлики Морозовы. Попытаться перетянуть на свою сторону молодежь — вот что было одной из главных задач коммунистов на тот момент.
С этой целью на работу с молодежью были брошены лучшие коммунистические агитаторы. При областных курсах партийных советских работников создавались комсомольские отделения, при обкомах ЛКСМБ — школы комсомольских работников. При райкомах комсомола организовывались постоянно действующие комиссии по агитации, пропаганде и культмассовой работе, на предприятиях — комсомольско-молодежные кружки
С именем Льва Сапеги (1557–1633) связывают множество мифов. Его называют врагом России № 1 и крестным отцом Смуты. А знаете ли вы, почему ему дали такое имя? Что означает его фамилия? Как он попал в Лейпцигский университет? Кто способствовал его карьере? Что помешало ему встретиться с Иваном Грозным? Какая должность в его карьере наивысшая? Почему угас весь его род? И наконец, кем он был на самом деле: интриганом с чернильницей в руках или защитником своей страны? Ответы — в этой биографии. Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.