Петр Машеров: падение вверх - [54]

Но довольно скоро придется спуститься на землю. Уже в январе 1945 года Машеров встретит в Витебске свою родную сестру Ольгу, к тому времени вернувшуюся из Казахстана, и в тот же вечер они вместе уедут в Вилейку[224]. Обком комсомола в Вилейке размещался в пустовавшем доме по улице Холопенечской. В этом же доме жили Петр Машеров с женой Полиной Галановой и младшей сестрой Полины Екатериной. Со слов Ольги, Полина встретила ее будто родную. Ольга чувствовала себя как дома. Все о ней заботились. Было мирное небо над головой. Однако одна проблема приобретала масштабы катастрофы — отсутствие еды и одежды. Страна, одержавшая победу в жесточайшей войне, сразившая самую сильную армию мира, погрузилась в тотальную нищету.

С одеждой тогда было плохо у всех. Полина Машерова, стройная, красивая, несмотря на перенесенные испытания, ходила в черном костюмчике. Это был ее единственный «партизанский» наряд, переделанный из мужского костюма — хорошо, что Петру сшили военную форму и шинель перед вручением Золотой Звезды. А вот младшим сестрам четы Машеровых носить было нечего. Ольга, например, разгуливала в деревенской фуфайке. Кстати, эта роба станет на долгие годы самой ходовой в СССР. Ее будут выпускать до самого развала Советского Союза.

С продуктами — еще хуже. Их выдавали по карточной системе. У Машеровых карточка была одна (зарплату получал только Петр), а голодных ртов — целых четыре. Можно было, конечно, ходить на рынок, но там все стоило чрезмерно дорого. У Полины всегда остро стоял вопрос, чем кормить семью.

Выход вскоре нашелся. И он был предельно прост — натуральное хозяйство. В конце Холопенечской улицы, в самом тупике возле леса, женщины из семьи Петра Машерова организовали небольшой огород. Там под лопату посадили картофель. Очень выручала и «партизанская» корова. Еще в партизанах ее отдали Сергею Пронько, одному из сотрудников Машерова по обкому комсомола. У того было тяжелое заболевание легких, и парное молоко помогло ему встать на ноги. Позже Сергей женится на Ольге, младшей сестре Машерова.

Вскоре после войны вернулся хозяин особняка на Холопенечской. К этому времени обком комсомола переместился на улицу Ленина, где восстановили несколько домов. А семья Машеровых переселилась на Красноармейскую. Теперь у них было три небольшие комнаты и маленькая кухонька. Рядом с домом росла сирень, был огород, сад и небольшой дворик. И снова взялись за лопаты.

Вилейка была небольшим городком, но, на взгляд сестры Машерова, милым, уютным, с ровными чистыми улицами, большим парком и быстрой рекой Вилией. За рекой рос сосновый лес.

Центр городка располагался на улице Ленина (в каждом советском городе главная улица называлась именно так). Там сохранилось несколько больших каменных домов. В них и размещались все областные организации. Вот, собственно, и весь центр. На центральной площади со старых времен сохранились костел и православная церковь. Они, к слову, до сих пор красуются в Вилейке.

Областным центром Вилейка была недолго — с 4 декабря 1939 года по 20 сентября 1944 года. А с момента освобождения города советскими войсками и того менее — всего несколько месяцев: июль, август и неполный сентябрь 1944-го.

На партийном учете во всей области в ноябре 1943 года состояло всего двести шестнадцать членов и триста тринадцать кандидатов в члены партии[225]. Эти пятьсот двадцать девять человек и были единственной опорой обкома в осуществлении возложенных на него задач. В такой ситуации Иван Климов, скорее всего, ощущал себя генералом без армии. Даже у Петра Машерова в роли комиссара партизанской бригады имени Рокоссовского находилось в подчинении девятьсот двадцать пять человек. А к июлю 1944 года Вилейская областная комсомольская организация насчитывала в своих рядах две тысячи восемьсот девяносто комсомольцев[226]. То есть войско Машерова почти в шесть раз превышало по численности армию Климова. Получается, кроме как на комсомольцев Машерова, Ивану Климову и не на кого было опереться[227]. (Кстати, в начале 1941-го население области составляло почти миллион. А после войны эта цифра заметно уменьшилась — республика потеряла почти два миллиона человек.) В отличие от Ольги Машеровой Иван Климов считал город слишком мелким и неуютным. Вероятнее всего, именно он и настоял на переносе областного центра в Молодечно. Но в своих воспоминаниях он предпочел об этом особо не распространяться, ограничившись всего двумя предложениями:

«В середине сентября 1944 года в области произошла серьезная реорганизация. Ее административный центр перевели в Молодечно, и область стала называться Молодеченской, а часть районов передали соседям»[228].

Однако память его уже подводила к этому времени, поскольку на самом деле именно к Молодеченской области присоединили три района Барановичской области[229], а не наоборот. И, судя по всему, Климов сумел настроить против себя первого секретаря этого региона. Про инициаторов реорганизации не сказано ни слова, однако сами по себе такие мероприятия не происходят. Если не было инициативы снизу, из области, то с какой стати в еще воюющей стране верхи в Москве будут заниматься подобным переделом? Волновала руководство и еще одна проблема — западные территории. К Беларуси они были присоединены только в 1939 году. И советскую власть здесь откровенно недолюбливали, ее сторонились, не желали.