Петр Машеров: падение вверх - [107]

Философия взаимоотношений между ними была простой: лозунги выдавать, задачи ставить легко — это было в правах первого, а вот практически их решать, облекать в правительственные постановления, обеспечивать финансами, материальными ресурсами, то есть на практике реализовывать различные, порой самые бредовые, идеи Машерова куда как труднее — и это уже обязанность Киселева. И если тяжесть повседневных забот лежит на одном, а вся слава достается другому, как же тут не ожесточиться?[406]

Гипотетически шестидесятилетие Т. Киселева могло бы примирить противников. Ведь случается, что закоренелые враги становятся друзьями. Однако это был явно не тот случай.

Машеров оказался в крайне неудобной ситуации. Дать Киселеву Звезду — означало уравнять его с собой, увеличить его вес в обществе и партии. А Петру Машерову это было не с руки. Он прекрасно понимал, что Киселев в любой момент может его заменить и эта рокировка ни для народа, ни для партии ровным счетом ничего не изменит. Не представить председателя правительства к заслуженной награде он не мог. Что скажут люди? Награждать Киселева Звездой Героя Машерову ой как не хотелось: он сам в этой ситуации рисковал остаться без Звезды (правда, у Машерова в отличие от Киселева одна уже была). Петру Машерову через каких-то там полгода тоже исполнялось шестьдесят лет. В Москве могли занять такую позицию: «А зачем ему две звезды? Тем более, что Золотой Звездой только что наградили председателя правительства БССР».

Машеров нашел из ситуации хитрый выход, и он демонстрирует всю его мелочность и завистливость. Незадолго до того как по срокам нужно было выйти с ходатайством о награждении в союзные органы, он собрал в узком кругу совещание по данному вопросу. Собрание было неофициальное, если не сказать тайное. Проходило оно не в привычном месте, то есть не на Карла Маркса, 38. Вот как описывает это совещание один из главных биографов Машерова С. Антонович:

«В одном из особняков на Минском море собралось все бюро ЦК КПБ. Вел совещание П. Машеров. Он внес предложение ходатайствовать о присвоении Киселеву высокого звания. Все выпили за именинника. Потом спросили у И. Ф. Климова, согласен ли он с решением членов бюро ЦК.

— Видно, надо наградить, раз все (выделено мною. — Примеч. Л. Д.) так считают, — после недолгого раздумья лукаво ответил Иван Фролович»[407].

Этот, казалось бы, незначительный эпизод открывает истинное лицо Петра Машерова. Во-первых, решение о награждении принималось келейно, в узком кругу. Будущего юбиляра на это совещание не пригласили. Ибо в присутствии Киселева вряд ли бывший его подчиненный Иван Климов высказался именно таким образом, он подобрал бы совершенно иные слова для этой ситуации. Опытный «царедворец», на открытую конфронтацию с главным острословом белорусского правительства Климов не пошел бы, чтобы не лишиться даже той мелкой должности, которую ему оставил Машеров в 1974 году.

При Машерове политическая карьера Ивана Климова была весьма успешной, можно отметить постоянный карьерный рост. С 1962-го по 1968-й он находился в должности заместителя председателя Совета Министров БССР. Таким образом, за спиной у Тихона Киселева всегда был человек Петра Машерова, ведь по должности он присутствовал на всех правительственных совещаниях. Иван Фролович не только позволял себе спорить с Тихоном Киселевым, порой вставлял палки в колеса, но и еще следил за каждым шагом первого человека в правительстве БССР и, естественно, докладывал обо всех его делах лично Петру Машерову. Лучшего соглядатая было не найти. В этом качестве Климову не было равных. Следить, подглядывать, подзуживать, упрекать, предупреждать, запугивать, нашептывать на ушко, постоянно участвовать в подковерных играх, тайком докладывать наверх и, самое главное, с очень важным видом, надувая щеки, раздавать руководящие указания — вот сфера деятельности Ивана Климова. В этом заключалась его сущность. На этих качествах Климова акцентирует внимание читателей в своих мемуарах главный редактор газеты «Звязда» Аркадий Толстик. Даже будучи на пенсии, Иван Климов всегда старался подчеркнуть свою значимость и важность[408].

Когда Климову исполнилось шестьдесят пять лет (1968), его все же убрали из правительства. Видимо, по настоянию Тихона Киселева. Климова перевели на более спокойную, но тоже очень почетную и непыльную работу: он стал заместителем председателя Президиума Верховного Совета БССР и продержался на этом посту до семидесяти лет. В 1974 году ему оставили чисто номинальную должность — научного сотрудника Института истории партии при ЦК КПБ. В этом статусе голос Ивана Климова был практически неразличим. Научный сотрудник тихо корпел над очередной книгой своих воспоминаний «Далекое и близкое»[409]. Если кто-нибудь вдруг захочет лично убедиться — скажу открыто читать ее скучно и нудно.

Однако в 1976-м (это на семьдесят третьем году!) Иван Климов снова неожиданно пошел на повышение: его включили в состав Ревизионной комиссии при ЦК КПБ. Явно — по прямому указанию Петра Машерова. Это была не самая завидная должность, но с правом голоса, причем говорил Климов от имени партии.