Петр Чайковский. Бумажная любовь - [58]
Эта грустная тема всплывет в их переписке еще не раз.
«Сколько подлостей, гадостей, какое продажничество я вижу вокруг себя. Мне здесь невыносимо, я задыхаюсь в этой тлетворной атмосфере. В обоих делах, продаже Роменской дороги и продаже Браилова, я прохожу одни и те же ощущения, одно гаже другого, и, знаете, чем дольше это тянется, тем невыносимее становится любоваться на то, как люди, которые два месяца назад гнули спину передо мною, угождали и уверяли в преданности и уважении, теперь придумывают мне всевозможные гадости, чтобы вытянуть из моего кармана и поднести своим новым милостивцам, и доходят в этом до геркулесовых столбов, ну и конечно, достигают цели, общипывают, обирают нас невообразимо», — страдала Надежда Филаретовна.
Чайковский утешает, сочувствует, понимает, но, увы, помочь ничем не может, кроме добрых слов и музыки.
На память о Браилове у Надежды Филаретовны останутся его «Воспоминания дорогого места», написанные для скрипки и фортепиано.
У Петра Ильича тоже был памятный подарок, глядя на который он вспоминал Браилово. Это роскошные часы, полученные им от баронессы фон Мекк в память оперы «Орлеанская дева», частично писанной в Браилове. Крышки часов, покрытые черной эмалью, были украшены изображениями Жанны д'Арк на коне и Аполлона с музами. Сделанные на заказ, они обошлись баронессе в десять тысяч франков.
Юргенсон заехал за ним в четвертом часу вечера.
— Петр, я намерен похитить тебя на несколько часов! — объявил он. — Поедем обедать.
— Куда? — озабоченно спросил Чайковский.
Петр Иванович Юргенсон был большим любителем простонародных трактиров, предлагавших своим посетителям рыбную селянку с гречневой кашей, жареных гусей, суп из потрохов и прочую незамысловатую снедь. Петр Иванович утверждал, что чем еда проще, тем она вкуснее и полезнее, а в компании приказчиков обедать не менее приятно, нежели в компании графов, князей и купцов первой гильдии.
— Все люди одинаковы, — любил повторять он и при этом непременно вздыхал, давая понять, что эти самые одинаковые люди весьма далеки от идеала.
На вопрос Чайковского Петр Иванович ответил туманно:
— Есть на Маросейке один трактирчик. Неплохое местечко…
«Неплохое местечко» оказалось и впрямь неплохим. Чистым, довольно приличным и с весьма сносным поваром. К тому же здесь навряд ли можно было встретить кого-либо из знакомых, что тоже относилось к достоинствам заведения.
По немного напряженному лицу Юргенсона было видно, что у него есть новости и новости эти не из приятных. В пролетке, на холодном осеннем ветру, разговаривать не хотелось, но, едва усевшись за стол, Чайковский посмотрел в глаза друга и попросил:
— Выкладывай все разом — что она натворила на этот раз.
Плохие новости Юргенсона были обычно связаны с Антониной Ивановной.
— Она, слава богу, перестала докучать мне, — ответил Юргенсон. — Я хотел сообщить о другом…
— Чего изволите? — к столу, изображая лицом и телом преувеличенное внимание и отчаянную готовность услужить, подбежал половой.
«Где их только берут — таких неотличимых друг от друга? — подумал Петр Ильич. — Такое впечатление, что все половые в российских трактирах, что в Москве, что в Петербурге, что в Смоленске, — дети одних и тех же родителей. Пробор посередине, исполненный при участии репейного масла, плутовство в глазах, неизменный жилет».
— Подай-ка нам, братец, буженины, семги вашей боярской, щей с ребрышками и расстегаями, свинины жареной с картофелем и грибами, а после всего — чаю, — быстро распорядился Юргенсон, видимо хорошо знакомый с местной кухней. — Ну и графин коньяку, само собой.
— Счас-с-с, — прошипел половой и исчез.
— У меня есть новости из Петербурга, — начал Юргенсон. — По поводу твоего скрипичного концерта…
Бесполезно было бы спрашивать о том, кто именно сообщил Петру Ивановичу новости относительно скрипичного концерта — Юргенсон никогда не выдавал своих источников.
— Как ты знаешь, Иосиф намеревался играть его в Петербурге, — Юргенсон говорил спокойно, негромко. — Так вот, против этого выступил Давыдов…
— Карл Юльевич? — изумился Чайковский.
— Нет, его однофамилец — герой войны двенадцатого года и по совместительству поэт, — пошутил Петр Иванович. — Конечно же, он, наш дорогой Карл Юльевич, назвал твой скрипичный концерт жалким и добавил, что это не произведение, а насмешка над публикой.
— Черт бы его побрал! — вырвалось у Чайковского. — Что он себе позволяет?
Такой подлости от человека, которого он уважал, чьим талантом восхищался, называя его «царем виолончелистов нашего века», Петр Ильич не ожидал.
— Если ему пожаловано звание солиста двора, то это еще не значит, что он имеет право судить остальных музыкантов, да еще судить так грубо! — Петр Ильич вышел из себя. — Лучше бы он занимался математикой…
Карл Юльевич Давыдов по окончании Московского университета получил степень кандидата математических наук.
— …или же пошел по стопам отца…
Отец Карла Юльевича был врачом.
— …нежели брался судить о том, о чем ему судить не положено!
Петр Ильич стукнул кулаком по столу. Посуда зазвенела, половой тут же подскочил.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Дружба девочки из богатой семьи Вайолет и Кита, мальчишки из работного дома? Порой и невозможное возможно. Но Кит бесследно исчез, и детские привязанности, казалось, были забыты навсегда. Однажды судьба послала им новую встречу, и давняя дружба вдруг вспыхнула пожаром страстной, неистовой любви… любви, у которой нет будущего. Может ли простой, хоть и искусный, фехтовальщик жениться на светской леди, к тому же помолвленной с другим? Против Кита, казалось бы, все — и судьба, и законы общества. Однако разве истинная страсть не способна преодолеть любые преграды?..
Это — ЛЮБОВЬ, Любовь, не признающая законов, не ведающая преград. Это — ТАЙНЫ и ПРИКЛЮЧЕНИЯ. Тайны, разгадка которых сулит смертельную опасность, и приключения, грозящие в любую минуту оказаться роковыми. Это — СТРАСТЬ. Земная — и небесная, чувственная — и святая. Обжигающая, неистовая, пламенная страсть!!!
Они встретились в Ницце — венгерский граф, одержимый желанием отомстить злодею, чуть не сделавшему его калекой и похитившему возлюбленную, и юная русская княжна, безнадежно влюбленная в женатого человека. Презрев светские приличия, они решают вместе отправиться в опасное путешествие, преследуя каждый свои цели и не ведая, что от судьбы не убежать. А их судьба — быть вместе.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».
«Фанечка у нас не красавица, да еще и заикается. Бедная девочка». Так в детстве отец говорил об актрисе, которую английская энциклопедия включит в десятку самых выдающихся служительниц мельпомены XX века. Но это будет позже, как позже будет всесоюзная слава, любовь миллионов, фразы, которые цитируют по сей день, и… невероятное одиночество. «Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник». У нее появляются знакомые молодые люди, но Фаина к ним безразлична. Настоящим другом Фаины становится актриса Павла Вульф.
Самая тонкая, самая нежная, самая ранимая и самая жесткая женщина во всей мировой истории — это Марина Цветаева. Гениальный ребенок из хорошей семьи, учеба в Европе, ранние стихи. В 1911 году Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном и выходит за него замуж. Какая необычная, яркая, всепонимающая любовь.Но проходит три года, и Марина встречает поэтессу Софию Парное. Их отношения длились также в течение трех лет. Цветаева возвращается к мужу Сергею Эфрону, пережив «первую катастрофу в своей жизни». А потом — эмиграция, заговор, нищета, болезни, возвращение, самоубийство…История Цветаевой, история ее любви — это история конца Той России.
Говорят, великий и ужасный Иван Грозный хвастался, что растлил тысячу дев. Официально считается, что у него было несколько десятков наложниц и 7 жен. По слухам, Марфа Собакина отравлена, Василиса Мелентьева закопана заживо, а Мария Долгорукая утоплена. Причина смерти Анастасии Романовой до сих пор загадка.Ну что ж, перед нами — образ «Синей Бороды», безумного тирана и кровавого маньяка! Но не все так просто. Большинство очевидцев утверждали, что Иван IV — благородный и великодушный человек, обладающий приятной внешностью и чарующим голосом.
В книге показаны не самые красивые эпизоды из жизни таких признанных гениев, как Моцарт, Наполеон Бонапарт, Чайковский, Эйнштейн и др. Всех их можно осуждать или, напротив, оправдывать, превозносить или ниспровергать, но знать правду необходимо, потому что только это знание помогает лучше понять Величие и природу гениальности. Оборотная сторона личной жизни великих людей в новой книге из серии-бестселлера «Кумиры. Истории великой любви».