Пётр Адамович Валюс (1912–1971). Каталог - [5]
С 1971 по 1974 годы двери подвала-мастерской были открыты для посетителей. Десятки тысяч москвичей смогли посетить эту несанкционированную выставку. В 1975 году началось повальное закрытие мастерских. Фалька, Рождественского, Куприна… Вдова Валюса - Анна Витальевна вместе с сыном вывезла картины мужа и тем самым спасла их. Мастерскую отобрали. Сын решил уехать из страны и увёз с собой большую часть произведений отца. Это произошло в 1977 году.
На всём был поставлен уникальный советский штамп:"Художественной ценности не представляет" (?!). Не лучше ли эту печать, существующую и по сей день, ставить прямо на лбу министерских чиновников?..
Человек умер, Мастер продолжал жить. И в книге, написанной Анной Вальцевой-Валюс "Счастливый человек" и в многочисленных выставочных залах европейских стран.
В эмиграции сыну Валерию трудно пришлось. "Я оказался несвободным в свободном мире", - это его слова. Он стал писать картины. Его мировоззрение иное - огненно охристое, драматичное. У него уникальный метод работы. Он фотографирует видения, затем пишет красками или отображает в графике. Он многое унаследовал от отца, но стал иным художником - острым, динамичным экспрессивным. На его счету более двадцати выставок в разных городах мира.
Ему было бесконечно трудно, но коллекция отца сохранена. Он не хотел разбрасывать её по свету, предлагал немецким музеям взять её целиком. Такое условие было трудно удовлетворить.
С изменениями в нашей жизни пришло осознание вернуть произведения на родную почву. Первые выставки в Москве, в Казани, первые публикации в советской прессе свидетельствовали о признании и отца, и его.
Имя и картины постепенно возвращались в свою духовную среду. Мы лишь способствовали их окончательному возвращению при поддержке Независимой Гуманитарной Академии.
"Человек страдает, но человек идёт вперёд", - писал американский писатель Норрис. Доказательством нашего продвижения стало и открытие данной выставки - ради живущих и умерших в забвении.
Мы ждём вас на вернисаже, дорогие петербуржцы-ленинградцы.
Цветы в зеркале,1970, бумага, темпера, 60х40 см.
А.В.ЩЁКИН-КРОТОВА, преподаватель немецкого языка, вдова художника Р.Фалька
"Вечерняя Казань", 26 февраля 1988 года
В Музее изобразительных искусств ТАССР работает выставка московского художника Петра Валюса, которая пользуется у казанцев большим успехом. В книге отзывов уже появилось много тёплых, радостно-удивлённых и благодарных записей. Во время экскурсий постоянно возникают вопросы о личности и судьбе художника. В связи с этим предлагаем вниманию читателей "Вечерней Казани" отрывки из воспоминаний вдовы художника Р.Фалька А.ЩЁКИН-КРОТОВОЙ, которые она написала по нашей просьбе.
Я встретилась с художником Петром Адамовичем Валюсом и его женой, писательницей Анной Вальцевой в 1970 году. У нас были общие знакомые в среде физиков, увлечённые яркой и страстной живописью художника, остротой и смелостью его композиций, в которых он решал глобальные проблемы нашего времени. Уж кому, как не физикам, понятны и близки были тревога и боль за судьбы человечества в экстремальных условиях современной цивилизации, читавшиеся в полотнах Валюса.
Пламенеющий алый, огненный жёлтый - цвета жизни, они побеждали грозные чёрные тени, холод синих, равнодушие серых тонов. Это было современно и очень своевременно, будоражило, волновало.
Короткая "оттепель" 60-х годов открыла художников, работы которых редко можно было увидеть на официальных выставках.
В музеях стали появляться, робко выползая из тёмных запасников, картины забытых живописцев начала века. Так возник почти из небытия незадолго до того умерший Фальк. А первые персональные выставки Валюса открылись в 1968 году в институтах им. Несмеянова и им. Курчатова.
С первой минуты нашего знакомства Валюсы мне очень понравились: интеллигентные, открытые, искренние и доброжелательные люди. И смелые, мужественные. Я тотчас пригласила их придти ко мне в мастерскую, где мы прожили с Фальком 20 лет - с 1938-го по 1958-й и где я продолжала ещё несколько лет жить, приводя в порядок его наследие и архивы.
Пётр Адамович перенёс весной 1970 года трудную операцию, но держался очень собрано, подтянуто. Был он высок, по-юношески строен, красив. (Я в детстве такими представляла себе рыцарей по романам Вальтера Скотта).
Валюсам интересно было всё: и картины, и мои рассказы о судьбе Фалька, о его мечтах, замыслах, принципах работы, о его любимых мастерах. В аскетической обстановке нашего жилища Пётр Адамович чувствовал себя как дома. Анна Витальевна сообщила, что он получает наконец мастерскую, при этом в нашем районе (мы жили на набережной у Кропоткинских ворот, а мастерская Валюса - в переулке Островского, между Кропоткинской и Арбатом).
Летом врачи настоятельно рекомендовали Петру Адамовичу отдых на свежем воздухе. Супруги уехали до осени в деревню, а их сын остался в Москве и занялся ремонтом будущей мастерской.
Вернулись в город старшие Валюсы. Но Пётр Адамович - увы! - был ещё очень слаб.
И тут сказались удивительная стойкость и непоколебимый оптимизм Анны Витальевны. "Пока Петя не поправился окончательно, мы сами откроем его выставку!" - решила она.
