Петля - [37]

— Вся внутренняя документация, доступ к мейлам, счетам, даже отслеживания поисковых запросов. Считайте, что вы сидите рядом с Ахмедом и смотрите в монитор его компьютера.

Охренеть. Нам чертовски везло, притом со всех сторон. Я шагал по комнате туда и обратно, в висках стучало от выброса адреналина. Я тебя раздавлю, сука, быстрее, чем ты думаешь. В порошок сотру. Тварь… Не мог стоять на одном месте, в голове очередной план выстраивался, и я уже мысленно разрабатывал последовательность действий.

— А насколько долго все это может оставаться незамеченным?

— Пока он не почувствует, что произошла утечка конфиденциальной информации. На данный момент заметить вмешательство практически невозможно.

— Отлично. Копируй все данные и фиксируй каждый шаг. Глеб, в долгу не останусь.

— Не стоит и уточнять, Андрей. Я знаю.

Закончил разговор и уселся в кресло. Даже глаза закрыл, чтобы насладиться моментом и тишиной. День какой-то нервный выдался, хотелось все по полкам разложить. Чтобы все по местам. Четко и слаженно. Когда каждый делает, что ему поручено и обеспечивает нужный мне результат. Глеб, Изгой, Макс — мы работали сейчас в одной связке, и пока что все шло, как и должно. Не знаю, сколько времени я просидел здесь в полной темноте, подниматься наверх не хотелось. И тут я заметил, как в коридоре на втором этаже зажегся свет. Так-так, и кто там у нас крадется? Сидел неподвижно, молча наблюдая, что же дальше. Не знаю, почему, но вся эта ситуация меня начала одновременно и злить, и забавлять. Она явно не заметила, что я вернулся. Идет тихонько, босыми ступнями по ступенькам шагает, по сторонам оглядывается — точно воришка. В короткой атласной ночнушке, которая едва прикрывает ягодицы и полностью обнажает стройные ноги. Одна тонкая бретелька спустилась на плечо, грудь с торчащими от напряжения сосками приподнимается в такт ее дыханию, а я сижу и не шевелюсь. Рассматриваю каждый сантиметр ее тела и с предвкушением жду, когда она подойдет ближе. Меня опять простреливает острыми импульсами возбуждения. Красивая ведьма. Экзотическая, яркая, огненная.

После того, как Александра преодолела последнюю ступеньку, я, внезапно включив торшер, строгим тоном спросил:

— И что ты здесь забыла?

ГЛАВА 11. Лекса

Я не слышала, как он вернулся. Если б знала, что сидит там в кромешной тьме и поджидает меня, я бы из комнаты носа не показала.

Мне просто ужасно захотелось есть, я целый день провела у себя, не решаясь выйти, а днем уснула. Провалилась в сон, и мне снилось это проклятое отрезанное ухо Сами. Снилось, как отец кричит на меня, что я сама виновата в том, что все это произошло со мной. Кричит, что презирает меня, потому что я не такая, какой должна быть его дочь, и ему стыдно, что у него родилась подобная тварь. Лучше бы он придушил меня в колыбели. Его глаза пылали ненавистью, и от ярости дергалось веко. Мне казалось, он вытащит пистолет и пустит мне пулю в лоб.

Когда проснулась, то долго не могла отдышаться и вытирала слезы ладонями. Самое страшное, что я понимала — мой сон вполне может быть явью и отец не простит мне того, что со мной случилось. Он во всем обвинит меня. Ведь это я, вопреки его желаниям и мечтам, занималась музыкой, я отстранилась от всего, что должно было интересовать девушку моего возраста в подобной семье. Я поехала на этот конкурс и я в итоге оказалась в ловушке, в которую потянула за собой и его. Одному дьяволу известно, что именно требует Воронов от папы взамен на мою свободу. И я была убеждена, что это далеко не деньги.

Ближе к вечеру мне все же захотелось есть. В течение дня никто не приходил — в отличие от того дома, где все следили за каждым моим шагом. Впрочем, я не сомневалась, что здесь везде понатыканы видеокамеры. Они все равно наблюдают за каждым моим шагом. Когда я раздевалась в ванной, я неизменно показывала всем стенам и зеркалам средний палец. Ублюдки. Смотрите и изойдитесь слюной, жалкие хозяйские псины.

Когда все звуки стихли и везде погас свет, я решила спуститься на кухню. Должна же быть кухня в этом чертовом доме, похожем на черно-белую тюрьму. Такой же мрачный, холодный и бездушный, как и его хозяин. От голода урчало в животе и пульсировало в висках. Меня успокаивало то, что никто не приходил ко мне. Никто не наведывался, ничего не спрашивал, не проверял. Как будто обо мне забыли. Я много думала за этот день и решила, что нужно сидеть тихо, и тогда больше ничего не случится. Рано или поздно меня отсюда выпустят. Вернут отцу или… Или убьют. На последнем я старалась не зацикливаться. Если бы хотели — уже сделали бы это. Остается только набраться терпения и ждать.

Двигаясь возле стены, я неслышно ступала босыми ногами по холодному полу, спустилась по лестнице вниз и остановилась, пытаясь сориентироваться в темноте. Черт, и где мне здесь искать кухню? Может, найти кого-то из охранников и попросить дать мне поесть? Но потом вспомнила, в каком виде я сюда выбралась, и передумала. Как только я миновала последнюю ступеньку, в ту же секунду включился свет, и от неожиданности я вскрикнула, прижавшись спиной к стене.

Он сидел внизу в кресле, пристально глядя на меня и поигрывая выключателем от торшера, явно наслаждаясь тем, что заставил меня испугаться или поймал с поличным. Я медленно выдохнула, глядя на Графа, вальяжно развалившегося на кожаном сиденье и потягивавшего свой неизменный коньяк. Он был похож на пантеру, но не в клетке, а именно на воле, когда невероятно красивый хищник лениво лежит в тени и наблюдает за добычей, зная, что может сцапать ее в любое время.