Петля - [20]

Последний раз толкнуться в нее, уже нежно поглаживая сосок большим пальцем и разжимая ладонь, сжимающую ее горло, поворачивая лицо к себе и целуя дрожащие губы.

— Здравствуй, малыш. Я соскучился.

И мы рассмеялись, жадно целуясь.

Чуть позже она лежала у меня на руках, пока я сидел в кресле, курил и тянул виски из бокала. Провел ладонью по ее голове, приглаживая длинные растрепанные волосы, привлекая ее к себе на плечо.

— Твои подружки не обидятся?

— Неа. Я уже написала им, кто ты. Они, скорее, испугались, что незнакомый красавчик сделает что-то нехорошее.

— Например, что?

— Например трахнет меня на лестнице.

— Или в бильярдной?

Повернул ее лицо к себе, поглаживая скулу большим пальцем, вытирая размазанную тушь под глазами.

— Как Тая?

— Оставила с няней, — бросила взгляд на часы, — скоро надо вернуться, кормить пора.

Сжал ее грудь, дразня сосок.

— Потерпит. Я тоже голоден.

— Ты только что поел.

— Я перекусил.

— Озабоченное чудовище.

— Только я озабоченное чудовище? — скользнул ей между ног, трогая влажную плоть.

— Только ты.

— Точно только я?

— Да.

— Неужели? А так тоже только я? — проталкивая в нее палец и видя, как изогнулась, закатывая глаза. — Тц-ц, как же нехорошо врать, Воронова.

— Накажешь? — задыхаясь, глядя мне в глаза пьяным взглядом, а у меня от ее красоты дух захватывает и от любви бешеной дышать нечем, как и всегда с ней.

— Конечно. Выбирай…

— Нет. Я не хочу выбирать. Я все хочу, — и сама на мои губы набросилась, но я оторвался от ее рта.

— Кстати, — кивнул на бильярдные шары, рассыпанные после нашего беспредела по всему столу, — ты в бильярд умеешь играть?

— Да, — она облизала губы и сунула руку мне в ширинку, — вот так.

— Какая по-о-ошлая… плохая девочка. Ну давай… поиграем.

И жадно впился в ее рот, направляя руку, ощущая, как снова встает член под ее тонкими пальчиками, и рывком прижал ее к себе.

* * *

Мы ехали домой, и я думал о том, что все идет не совсем так, как мы планировали с братом. С алмазами все еще не ясно ничего. Видно, что партнеры в замешательстве, и я не исключаю, что кто-то дает им более выгодные условия. Но я займусь этим через день. У меня мозги без моего наркотика плохо работали. Бросил взгляд на Дарину — потягивается, как сытая кошка. Люблю, когда она такая расслабленная. Внутри идиотское чувство триумфа. С ней никогда не было самоуверенности, всегда присутствует долбаный страх потерять ее, усомниться, потерять веру, и страшно становится. Лучше пулю в висок сразу, чем… так, как тогда.

Сегодня утром в ее объятиях проснусь. Это самое охренительное, что может произойти с человеком — проснуться с любимой женщиной в одной постели. Правда, ей не понравится, что завтра я опять улетаю, теперь уже в Африку, пробивать новые каналы закупки товара. Придется менять бельгийцев на эфиопов.

— Кто из этих трех куриц выходит замуж? — делая музыку погромче, спросил я.

— Мои подружки не курицы.

— Так кто из них?

— Снежана.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Хорошо, твоим языком — грудастая, полноватая, рыжая.

— Оо-о-о, я заметил. Особенно первый критерий.

— Ах ты ж, — впилась мне в затылок ногтями.

— Что? Ну если это единственное, что сразу в глаза бросается.

— Ты ж вроде был голоден по мне, нет?

Посмотрел на нее и расхохотался — ревнует, дурочка маленькая.

— Я потом заметил. Не сразу. Чессслово.

— Кобелина.

Стукнула меня сумочкой, отворачиваясь к окну.

— Да ладно тебе. Смотри, что я привез… у меня в кармане куртки. Достань.

Женщины… их ничего не изменит. С блеском предвкушения в сияющих глазах сунула ручку мне за пазуху, и я слегка прикусил ее запястье, глядя на дорогу и улыбаясь сам себе.

— О Боже-е-е. Макси-и-и-им. Это та-а-ак…

— Моей самой красивой девочке, — посмотрел, как она застегивает колье на тонкой шее, прихорашиваясь в зеркале, и почувствовал, как внутри что-то сжалось, и стало больно дышать. Когда-то она вот так сидела со мной в старой куртке и радовалась шоколадной конфете. Маленькая, испуганная птичка. Моя птичка, моя девочка. Меня тогда уже и накрыло. Сам не понимал, а попал сразу же, на взгляд этот и на губы капризные, на дерзость и наглость малолетнюю. Себе захотел и в тот же момент себя же и испугался.

— Оно такое красивое… и камни. Это же так дорого. Спаси-и-ибо.

Она даже не представляет насколько. Я купил их на аукционе в Женеве. Камни привезли из ЮАР, и когда я их увидел, сразу вспомнил ее глаза. Не удержался. Потом мне изготовили колье для нее на заказ. Сейчас смотрел, наслаждался ее радостью и знал, что оно ей нравится не потому что дорогое. Она и понятия не имеет о цене. Моя девочка в восторге, потому что это я ей подарил. Когда первый раз привез подарок из поездки, у нее слезы по щекам потекли… Я не знал почему, а она сама сказала.

— Ты обо мне думал, когда выбирал, покупал, вез… что может быть более ценным.

И я верил. Ей можно было привезти что угодно, и она радовалась, как ребенок любой безделушке.

— Я рассмотрю дома, когда ты будешь одета только в него и расплатишься за подарок, — приподняв бровь усмехнулся ее восторженному выражению лица.

— Ты сумасшедший, — жадно обцеловала мою шею, — спасибо-о-о.

— Просто чертов придурок, повернутый на собственной жене.