Петля на зайца - [55]

Мальков-старший гневался на сына как раз из-за материалов Бонча. Кадры снятые Валеркой и его помощниками в бане и на полигоне не очень-то его и волновали — бездоказательная шелуха, а вот то, что хранил в своем сейфе Василий Иванович… какую-нибудь ерунду старый лис Бонч не стал бы прятать. Да и Валерка говорит…

Генерал хотел сам посмотреть эти материалы, показать «своим» спецам-аналитикам, поэтому поиски папки из сейфа и потерянной кассеты выходили на первый план. Впрочем, он понимал, что оригиналы документов, саму папку попытаться найти, скорей всего, нереально. Если Бонч ее из своего сейфа утащил, то зарыл очень надежно. Уж что-что, а прятать старый полковник умел. В пригородном лесочке где-нибудь прикопал контейнер, и хоть тысячу лет ищи… Большая удача то, что Валерка ловко вытащил и заснял всю эту информацию! Вот только куда же он дел ее? Как ее теперь найти-то? А найти обязательно надо.

Сыну, разумеется Мальков-старший ничего этого не говорил, и даже наоборот, продолжал стращать его:

— Ты что, совсем глупенький? Ты не знаешь, что каждая операция просчитывается специалистами по нескольким вариантам, и никакой самодеятельности не должно быть в принципе? Да ты даже представить себе не можешь, насколько большая игра сейчас идет! Ты ведь все дело под удар мог подставить, болван.

Валера, уткнувшись лицом в ладони, молча сидел на стуле. Возразить отцу было нечего, да и не хотелось. После пары рюмок коньяку голова перестала болеть, и сердце вроде бы отпустило.

— Ну, да ладно… — закончил наконец свою проповедь генерал. — Заварил кашу ты, а расхлебывать придется мне. Сейчас поедешь с Шурой в одно место, и он тебя обо всем подробно пораспрашивает. Подробно, шаг за шагом. Ты ему несколько раз в деталях обо всех делах своих за последние три недели — месяц расскажешь, потом еще, еще и еще. Сколько понадобится, столько и будешь вспоминать и рассказывать. Может быть, придется еще и под укольчик потолковать… Слабенькую дозу «сыворотки правды» тебе введут. Это не смертельно. Не бойся, ничего с тобой не случится. Последствия — не страшнее похмелья. Все понял?.. Ну, и отлично. После этого останешься там. Поживешь в нашем санатории, пока я не разберусь, что к чему.

— У меня кое-какие дела здесь, в городе, незакончены…

— Знаю я твои дела кобелиные. Я сказал — там! Сюда, в Петербург, тебе вообще возвращаться нельзя. Объявляю тебе домашний арест, только не здесь, а — там. Останешься здесь — тебя и убрать могут. Даже наверняка уберут. А своих людей, чтобы тебя надежно прикрыть, у меня в городе сейчас нет. Мы с матерью не для того на свет божий тебя пускали, чтобы какая-нибудь тварь… Я еще внуков хочу понянькать! — в голосе генерала появилась сентиментальная нотка.

«Ну, кажется педагогический блуд закончился, — подумал Валера. — Конец сеанса. Значит, ремнем по заднице драть не будет. И на том спасибо».

— Собери самое необходимое и ни под каким видом сюда не возвращайся, — продолжил генерал. — За твоей квартирой я установил наблюдение — пришлось ребят из управления побеспокоить. Так что, если кто появится — засекут и проследят. Потом в Москву тебя переведу. Здесь, в Петербурге, твой бизнес закончен. Лавку вашу, как ты, наверное, догадался, я тоже закрываю, хотя там уже и закрывать почти нечего. И людей твоих придется… гм, уволить. Сколько их у тебя в деле?

— Пятеро.

— Что за люди?

Валера неопределенно пожал плечами:

— Нормальные ребята. Не ангелы, конечно, но и не бестолочи. С «конторой» и милицией никто прежде связан не был. Я имею в виду по службе… Спортом в юности занимались. Двое с судимостями. Да нормально все! С работой справляются.

— О тебе много знают?

— Только в пределах необходимого. Ну, так… Может, что-нибудь и вынюхали. Один раз кто-то заикнулся относительно фамилии — мол, не родственник ли? Ты уж слишком часто последнее время мелькать по «ящику» начал. Я сказал — однофамилец. Плачу… платил им неплохо, так что не было им смысла на сторону вилять.

— Как знать, как знать… Кто из них с Васькиным сейфом работал?

— Зяма… Крапивин Владик.

— А почему «Зяма»? «Погоняло» вроде бы еврейское?

— Не знаю я. Зяма и Зяма… Говорю же — сидел.

— Ладно, пусть будет Зяма, — согласился генерал. — Он о материалах из папки знает? Видел что-нибудь?

— Да нет, я в своем кабинете снимал, а он на стреме в приемной стоял. Он только сейф вскрыл, а потом закрыл.

— В квартире прокатчика Зайцева и в самом видеопрокате кто работал?

Валера наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кого и куда он посылал, но не вспомнил. Один только Зяма был и там, и там…

— Ну, Бог с ними, — вздохнул генерал. — Дашь им всем команду, вместе с Зямой этой, где-нибудь собраться. Александр Иванович подъедет, разберется с ними, объяснит все и рассчитается полностью. Отпускные, выходное пособие… что там еще? По тысяче долларов каждому выдаст. Хватит им на первое время. Все уляжется — придумаю тебе еще какое-нибудь занятие. Может, не облажаешься в очередной раз. А насчет фамилии, — он пожевал губами, — пожалуй, ты прав. Возьмешь потом фамилию матери, так спокойнее всем будет. Все понял?.. Ну вот, теперь, Александр Иванович, твоя работа — займись сынком моим и его фирмой. Примерный круг вопросов мы с тобой уже обсудили, врач на точке есть — специалист хороший, наш. Кишки из сынули не выматывайте, но все из его дырявого котелка вычистите. И не забудь прокатчика этого.