Петька из вдовьего дома - [27]

Угрызений совести у Петьки нет, его мучит один страх. Когда он представляет, как завтра в части его будут пороть, у него ноги слабеют. К полиции у Петьки неприязнь. Он давно знает, что полицейские жулики и взяточники. Об этом все говорят, да и сам Петька видел, как полицейский однажды вытащил кошелек у пьяного и снял с него часы.

Но что особенно возмущает его, так это то, что полицейские дерутся. За свою жизнь Петька уже довольно насмотрелся, как они, прежде чем отвести пьяного в часть, изрядно его еще и помнут.

После вечернего чая Петька ложится спать в темном чулане, но долго еще ворочается, долго не может заснуть. Он слышит, как заснула Настенька, потом Санька-маленький, потом Оля. Как будто и блох нет — чулан вымыт, войлок выколочен палкой, но Петьке кажется, что все его кто-то кусает, кто-то по нем ползает.

Сморившись, он наконец засыпает тяжелым, беспокойным сном. Вот он, прячась за кустами, подкарауливает полицейского возле оврага и бросает в него булыжник. Полицейский падает, а Петька бежит домой, нырнув в подворотню, пробирается в свой чулан.

Потом Петьке снится, как через окно к нему лезет рыжий полицейский с ножом в зубах.

Петьке хочется бежать, но он не может сдвинуться с места и отчаянно кричит. Просыпается и видит склонившихся над ним Олю, Саньку-маленького и Настеньку. Захлопали двери, пришла Анна Кирилловна, за ней старшая сестра Лиза.

— Петюшка! Что с тобой?

— Сон страшный видел, — отвечает неохотно Петька.

После утреннего чая Петька бежит на улицу. Ему не терпится поскорее узнать, что говорят о вчерашнем. Скоро около Петьки собирается шестеро ребят.

— Идемте, братцы, купаться! — предлагает Петька.

— Только пойдем по съезду мимо сарая! — поддерживает его Ванька Шкунов. — Дыру посмотрим.

— Какую дыру? — лениво интересуется Петька.

— Рази не слыхал? Вчерась солдат пустил голышом в полицейского, а тот присел, камень и…

— Да ты что врешь! Рази голышом? — встревает в разговор Яшка. — Солдат кинул большущим камнем и не попал, а полицейских было двое.

— Сам врешь! Он кидал с горы. Рази большущий камень докинешь?

— А я слышал, что не солдат, а мужик один кинул. Его солдаты ловили, а мужик в Лександровский сад убег.

— Нет, братцы! Кинул не солдат и не мужик, а кто-то совсем неизвестный. Прямо в ногу попал! Выше коленки. Полицейский хромает. А голыш с большущую картошку.

— Рази голышом стенку прошибешь?

— А пымали, который кинул?

— Некого и ловить-то было. Солдат человек двадцать шло, и они никого не заметили. Я с песков иду, слышу — бац! Оглядываюсь: один полицейский на земле валяется, другой его подымает. Из дому бабы выбежали. Ругаются. В сарае у них на полке банки стояли и побились. А полицейский говорит: «Я бы его, мерзавца, догнал — из левольверта застрелил. Да думал, товарищ умирает — испугался».

— Солдаты рыжего полицейского под руки повели, а потом на извозчике. Камень и голыш полицейские в часть с собой повезли.

— Так им и надо, селедкам проклятым! Жаль, большой не попал! — говорит со злобой Ванька Шкунов.

— Дыра здоровенная! С голову будет!

— А на кого полицейские думают?

— Говорят, на фабричных. В воскресенье их здорово в части дули.

— Ишь!..

— Фабричные молодцы! Они еще их ночью пымают. Не поглядят и на левольверты.

— Знамо, не поглядят.

За разговорами компания доходит до места происшествия. Петька видит в стене сарайчика большую дыру и весь переполняется хвастливой гордостью. Он с трудом сдерживается, чтобы тут же не рассказать ребятам всех подробностей. Останавливают его только мысли о порке в полицейской части.

— Видно, здоровый был камень. Ежели бы попал, проломил бы голову, — говорит Петька деловито.

— Знамо, проломил бы!

— Да тут не то что башка, чугун и тот лопнул бы!

Приятели сворачивают в переулок, идут на пески.

Они ругают на все лады полицию, восхищаются фабричными, не побоявшимися напасть на полицию днем.

Петька отмалчивается, хотя похвастаться ему ой как хочется!

ГЛАВА XIII

повествует о том, как Петька наконец поладил со «шкилетом» и глубоко задумался над тем, что бы он сделал, если бы стал вдруг богом

Первого сентября Петька снова отправляется в школу. Теперь он второклассник и гордится этим, занятий ждет с нетерпением.

Ребята уже собрались во дворе, от нечего делать устроили драку — стенка на стенку.

Но вот прошли батюшка с дьячком. На дворе показался сторож, зазвонил в колокольчик, и ребята гурьбой понеслись по лестнице в классы. Там уже стол накрыт белой скатертью, на нее поставлена суповая миска с водой. Перед иконой зажжена лампада, около миски — маленькие подсвечники с горящими восковыми свечами. Дьячок уже раздул кадило, и комната полна пахучего сизого дыма. Батюшка причитает и поет, святит в суповой миске воду, погружая в нее крест. Потом он опускает в «святую воду» кисточку из лошадиного хвоста и кропит икону, стены, всех присутствующих.

«И чего брызгается? Балует, как маленький!» — недоволен Петька. Несколько капель попало ему на лицо, и это неприятно: «Он бы еще свинячим хвостом зачал брызгать!» При мысли о том, как стал бы брызгать батюшка свиным хвостом, завитым в колечко и с кисточкой на конце, к Петьке снова вернулось веселое настроение.