Петербургский изгнанник. Книга первая - [14]

Его навестил медик, посланный московским губернатором. Он расспросил о болезни, осмотрел похудевшего Радищева и прописал микстуру и припарки на грудь.

Разговоры с отцом были отрывисты и осторожны. Радищев понимал мучения Николая Афанасьевича и старался успокоить отца. Он просил об одном: не оставлять без покровительства и родительского совета Елизавету Васильевну, заменившую мать его детям. Он умолял не отвергнуть её, оказать, если потребуется, помощь, облегчить положение детей, страдания и горе Рубановской.

Это была единственная просьба. Когда он говорил об этом, впалые, большие глаза его лихорадочно блестели, мелкие капельки пота проступали на открытом лбу.

Отец сидел на стуле в изголовье кровати. Он молча гладил морщинистой рукой волосы сына, успевшие поседеть от пережитого горя.

Александр Николаевич спросил, почему не приехала повидаться с ним матушка, отец сказал, что она серьёзно занемогла и лежит в постели.

— Сколько огорчений я принёс вам, простите ли вы меня?

У отца дрогнули кустистые брови, он закрыл глаза и, проведя ещё раз задрожавшей рукой по волосам сына, встал и нетвёрдой походкой вышел из комнаты.

Несколько дней Радищев провёл в доме родителей. Здесь всё напоминало ему о счастливом прошлом, о милой Аннет. Тут была их свадьба. Когда они ехали под венец, лошади понесли их коляску. Аннет была испугана, но счастлива. Все сочли это за дурное предзнаменование, а они смеялись над тем, что говорили другие. Вскоре умер её отец — Василий Кириллович Рубановский, «дворцовой канцелярии бригадир», которого горячо уважал Радищев. Это случилось внезапно. Аннет тогда спросила Радищева, почему людей преследует несчастье, радость их обязательно омрачается горем…

Восемь лет супружеской жизни были похожи на сон. Молодость и любовь залечили раны тяжёлой утраты. Но затем Александр Николаевич пережил боль, самую тяжёлую для его сердца. Вся жизнь его словно померкла после смерти любимой жены. Однако время — лучший лекарь человеческого горя — и на этот раз умерило боль, но светлая память о жене не ушла из сердца Александра Николаевича. Теснившиеся воспоминания казались чужими. Словно всё это случилось не с ним, а с другим человеком.

Ещё мальчиком привёз его отец в Москву к родственникам по матери — Аргамаковым. В их доме прошло детство Радищева, началась учёба. Здесь он пристрастился к книгам, полюбил словесность. Потом незаметно промелькнули годы при дворе Екатерины II. Он был взят в пажи императрицы. И здесь он с увлечением переписывал пьесы для театра, который посещала царская свита.

Потом Радищева направили в Лейпцигский университет. В старом немецком городе, вдали от родных и Москвы, прошли безмятежные годы мечтаний и дружбы. Образы друзей — талантливого Фёдора Ушакова, умершего ещё студентом, и Алексея Кутузова встали перед ним. Память об Ушакове осталась на всю жизнь священной для него. Охваченные радужными и заманчивыми мечтами возвращались они с Кутузовым в Россию, чтобы стать протоколистами Сената…

Воспоминания о друзьях были приятны ему и теперь. Они были связаны с лучшими годами его молодости. После возвращения из Лейпцига Радищев установил личные связи с Николаем Ивановичем Новиковым, жившим в Москве. Известный в ту пору писатель и издатель, Новиков частенько наезжал в Санкт-Петербург.

Николай Иванович был пятью годами старше Радищева. Некрасивое лицо его с длинным носом, большие глаза внешне не привлекали, но отзывчивая душа его покоряла всех, с кем он встречался, завязывал связи и дружил.

Новиков любил подчёркивать недостаток своих знаний, хотя имел их в избытке, много читал и знал куда больше многих блестяще образованных своих современников.

Александр Николаевич полюбил его за большой практический ум. Новиков часто говорил:

— Хочу хотя бы изданием чужих трудов принести пользу моим согражданам. Без пользы в свете жить — лишь землю тяготить…

У этого незаметного на вид человека был широкий размах в делах. Настойчиво и умело объединяя вокруг себя людей, он почти всегда добивался поставленной цели.

Первый труд Радищева — перевод сочинения аббата Мабли был издан «Обществом, старающимся о напечатании книг», которым руководил Новиков. Николай Иванович придумал Обществу девиз: «Согласием и трудами». Это было в его характере.

И если теперь Александр Николаевич не имел возможности лично встретиться с Новиковым, то, выздоравливая и готовясь к дальней дороге, к жизни в Илимске, он вновь пересмотрел его издания, приобретённые слугой в книжной лавке Николая Ивановича.

Внимание Радищева привлёк «Словарь новый и полный Российского государства». В нём имелись краткие сведения о населённых пунктах, через которые лежал его путь в ссылку. В словаре было и описание Илимска — заштатного города, обнесённого высоким деревянным тыном с острожными башнями. Радищев смог немного представить себе этот город, где ему предстояло жить, население края, в который ехал.

Здоровье Радищева восстанавливалось. Николай Афанасьевич, заботливо ухаживавший за больным, прислушивался к советам медика. Лучшим лекарством для Радищева был спокойный отдых. И отец принимал все меры к тому, чтобы сын быстрее поправился, набрал силы, нужные ему в дальней дороге.