Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель - [32]

Оказалось, что это были калмыки, депортированные в Казахстан по приказу Сталина. Они примчались из своих поселений, чтобы услышать, произнесет ли московский докладчик, когда будет цитировать текст пушкинского памятника, слова «И друг степей калмык». Там, где они жили, радио не было.

Симонов процитировал стихотворение. И даже соответствующую строфу прочел, но… не до конца:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий

Тунгус…

И – все! На «тунгусе» цитата обрывалась. Называть тогда имена репрессированных народов запрещалось. А потому тунгусы сразу поняли, что в их судьбе перемен не предвидится и уехали. Отрезанную пушкинскую строчку вернули лишь после смерти Сталина и ХХ съезда, когда калмыки смогли вернуться в родные места.

«Черт догадал…»

Любопытно, что одно из самых цитированных восклицаний Пушкина приводят в искаженном виде. Помню, как впечатление произвела на всех премьера в БДТ «Горя от ума» в постановке Товстоногова, когда над сценой появился плакат со словами: «Черт догадал меня родиться в России с умом и талантом!». В СССР такое произвело эффект разорвавшейся бомбы. Вот, мол, в нашей стране ум никому не нужен, оттого и «горе от ума».

Однако на деле у Пушкина не так. В его самом последнем письме к Наталье Николаевне Гончаровой эта фраза выглядит иначе. «Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом». Вместо «души» вдруг появился «ум». Разница, что и говорить, значительная. «Подправили» Пушкина постановщики, чтобы его слова ассоциировались с названием пьесы Грибоедова «Горе от ума». Сейчас, конечно, трудно сказать, кто сделал это первый. То ли сам Товстоногов, то ли кто-то еще до него. Но в любом случае корректировка непозволительная, а у самого Товстоногова, увы, уже не спросишь…

Сам Пушкин прожил под топором цензуры всю свою жизнь. В его времена любое произведение, прежде чем выйти в печать, проходило через цензора. В конце концов его цензором стал сам Николай I.

Пушкинский талисман

Когда Пушкин умирал, получив смертельное ранение на дуэли, то снял со своего пальца драгоценный перстень с изумрудом и подарил его своему другу Владимиру Далю. Даль, живший в Петербурге на нынешней площади Островского (там, на доме № 11, установлена мемориальная доска), хранил подарок всю свою жизнь. Однако в историю Даль вошел не как литератор, а как автор всемирно знаменитого и до сих пор непревзойденного «Толкового словаря живого великорусского языка».

Узнав о дуэли, Даль, по профессии врач, сразу пришел к умирающему поэту. Пушкин взял друга за руку и спросил: «Скажи мне правду, скоро ли я умру?» Даль ответил: «Мы за тебя надеемся, право, надеемся, не отчаивайся и ты». Пушкин благодарно пожал ему руку и сказал: «Ну, спасибо!» После этого поэт подарил ему свой золотой перстень, который называл «талисманом», сказав: «Даль, возьми на память». Это был тот самый перстень, который можно увидеть на пальце поэта на картине Тропинина и о котором Александр Сергеевич сочинил знаменитое стихотворение:

Там, где море вечно плещет

На пустынные скалы,

Где луна теплее блещет

В сладкий час вечерней мглы,

Где, в гаремах наслаждаясь,

Дни проводит мусульман,

Там волшебница, ласкаясь,

Мне вручила талисман.

И, ласкаясь, говорила:

«Сохрани мой талисман:

В нем таинственная сила!

Он тебе любовью дан».

Позднее жена Пушкина Наталья Николаевна подарила Далю еще и пробитый пулей сюртук поэта. Сюртук не сохранился, а вот перстень хранится сегодня во Всесоюзном музее им. А. С. Пушкина. Однако у поэта был не один перстень с изумрудом. Другой, как известно, он подарил Жуковскому. Тот его бережно хранил, а позднее наследники тоже передали его в музей. Но в 1917 году этот перстень был украден.

Моряк и врач

Исторический парадокс, но создатель лучшего и самого знаменитого словаря русского языка был из семьи выходцев из Дании. Отец Даля принял российское подданство в 1799 году вместе с именем Иван Матвеевич. Он знал множество языков и одно время работал у Екатерины придворным библиотекарем, но позднее стал врачом. Его сын Владимир, который родился в местечке Луганский завод (ныне Луганск), сначала не пошел по стопам отца. Получив прекрасное домашнее образование, он в 13 лет поступил в Петербургский морской кадетский корпус, о чем и сегодня напоминает мемориальная доска на его фасаде. Служил мичманом сначала в Черноморском, а потом в Балтийском флоте. Но позднее все же решил стать врачом и поступил на медицинский факультет Дерптского университета. Учился отлично и получил серебряную медаль.

Вскоре началась русско-турецкая война, и Даль оказался в действующей армии в должности военного врача. Он оперировал в палаточных госпиталях и прямо на полях сражений и показал себя блестящим хирургом. «Я видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле… резал, перевязывал, вынимал пули», – вспоминал он потом. С марта 1832 года, после окончания боевых действий, он, награжденный боевыми орденами и медалями, служил ординатором Петербургского военно-сухопутного госпиталя, стал прекрасным хирургом-офтальмологом и медицинской знаменитостью столицы. Но тут маститым врачом овладела новая страсть – любовь к литературе, он начинает собирать народный фольклор, пословицы, поговорки. Свои первые произведения он публиковал под псевдонимом «Казак Луганский».