Петербург. История и современность - [50]
9 марта
В 10 часов утра в Трубецкой бастион прибыл в первый раз Министр Юстиции А. Ф. Керенский и обошел Екатерининскую куртину и Трубецкой бастион, а затем сидел в моем кабинете, где я имел с ним продолжительный разговор о разладе между солдатами и офицерами, о падении дисциплины и о том, что нужно эту дисциплину всемерно укреплять.
Я застал Керенского в № 2 Екатерининской куртины, где он разговаривал с Горемыкиным.[158] Здесь я представился Министру. Он сказал, что меня он знает и помнит.[159] Я ответил ему тем же и затем через квартиру провел его в Трубецкой бастион. Керенский просил, чтобы к нему были выведены все 34 человека арестованных[160] и что он хочет сделать им некоторое объявление. Я ответил, что это удобнее сделать в три очереди, по-коридорно, что и было сделано. Заключенным сановникам Керенский объяснил, что относительно некоторой части заключенных будет изменена мера пресечения, что избрано Временное Правительство, которое признано законным всеми учреждениями России и союзными государствами, что для расследования их проступков против народа учреждена Чрезвычайная Следственная Комиссия,[161] что разнообразные суды отменены, что он признает только суд присяжных, который их и будет судить, что он вошел с законопроектом об отмене смертной казни, что он уважает права каждого гражданина и поэтому даст им льготы против инструкции о содержании в Трубецком бастионе, «о чем вам может сейчас же засвидетельствовать полковник Иванишин». Я сейчас же засвидетельствовал, что им разрешено в изъятие из правил:
1. Находиться в собственной одежде.
2. Иметь собственное белье и постельные принадлежности.
3. Получать обед и ужин из Офицерского Собрания.
4. Иметь в камере тетрадь, чернила и перо для занятий.
5. Иметь свидания не через решетку, а в комнате, в присутствии товарища прокурора и заведующего арестантскими помещениями.
6. Получать из дому в день свиданий: а) сахар и чай, б) хлеб, сухари и печенье и в) масло и сыр.
После Трубецкого бастиона Министру представлен был перед Комендантской штаб-квартирой весь гарнизон крепости при ружьях. Керенский держал к ним речь, говорил о декабристах (тогда начали офицеры, но солдаты их не поддержали, потому что были рабы, и офицеры погибли, теперь, через 100 лет, начали солдаты, и офицеры их поддержали, а потому офицеры их друзья, их товарищи и их надо слушать и любить). В заключение благодарил за службу и спросил, может ли он передать Думе, что между солдатами и офицерами достигнуто полное единение. Получивши от солдат утвердительный ответ, Керенский при криках «ура» отбыл на автомобиле из крепости.
Некрополь красного террора в Петропавловской крепости
Тюрьма Трубецкого бастиона Петропавловской крепости – первый застенок советской власти. Главная политическая тюрьма царизма перешла на службу победившей революции еще в февральские дни 1917 года,[162] а в ночь с 25 на 26 октября сюда были доставлены арестованные в Зимнем дворце министры Временного правительства. В Трубецком бастионе, ставшем тюрьмой ПетроЧК, содержались сотни заключенных: участники юнкерского восстания, организованного Комитетом спасения Родины и революции, члены Союза защиты Учредительного собрания, лидеры кадетской партии, объявленные в конце 1917 года «врагами народа», заложники времен красного террора, участники Кронштадтского восстания 1921 года и т. д.
В числе узников Петропавловской крепости первых месяцев «диктатуры пролетариата» – В. М. Пуришкевич, В. Л. Бурцев, Н. Д. Авксентьев, А. А. Аргунов, П. Д. Долгоруков, Д. И. Шаховской, А. И. Шингарев, Ф. Ф. Кокошкин, П. А. Сорокин, В. С. Войтинский, А. И. Вышнеградский и др.[163] В годы Гражданской войны крепость была не только застенком, но также местом казней и захоронения казненных.
В нашем распоряжении есть комплекс мемуарных свидетельств современников, в том числе узников Трубецкого бастиона конца 1917–1918 годов А. И. Калпашникова[164] и А. Д. Зиновьева,[165] а также члена районной тройки по проведению красного террора в Петрограде И. М. Ляпина,[166] о расстрелах и захоронении казненных на территории Петропавловской крепости. В частности, Ляпин называет Трубецкой бастион «ликвидационным» и утверждает, что там осенью 1918 года «были заполнены все камеры теми, кто должен быть расстрелян».[167] В дневнике З. Н. Гиппиус,[168] в воспоминаниях Д. С. Лихачева[169] есть упоминания о том, что каждую ночь, начиная с сентября 1918 года, со стороны Петропавловской крепости раздавались беспорядочные выстрелы и короткие пулеметные очереди.
В течение августа—сентября 1918 года ПетроЧК арестовало 6229 человек. Сразу после убийства М. С. Урицкого и ранения В. И. Ленина 30 августа в Петрограде расстреляли 512 заложников.[170] Газета «Северная коммуна» 6 сентября опубликовала список заложников, которые подлежали расстрелу в случае новых покушений. Первыми в этом списке стояли имена великих князей Дмитрия Константиновича,[171] Николая Михайловича,[172] Георгия Михайловича,[173] Павла Александровича[174] и князя императорской крови Гавриила Константиновича.[175] Романовых с конца лета 1918 года содержали в Доме предварительного заключения на Шпалерной ул., 25. Об их освобождении хлопотал Максим Горький, но ему удалось добиться разрешения на отъезд за границу только для Гавриила Константиновича. Четырех великих князей расстреляли. Сообщение об их казни было опубликовано в «Петроградской правде» 31 января 1919 года без указания причин расстрела, места и даты. Впоследствии эту расправу объясняли как ответ на убийство в Берлине Карла Либкнехта и Розы Люксембург. По различным данным, казнь совершилась между 24 и 29 января 1919 года. Восемьдесят лет спустя, в июне 1999 года, Генпрокуратура РФ реабилитировала великих князей, расстрелянных в Петрограде. Основанием для их реабилитации стала обнаруженная в архиве выписка из приговора, вынесенного ПетроЧК.
