Петербург - [41]

Мы уже прощаемся, мы уходим, а он все читает свою биографию вслух.

Павел Пряников Диктатура посада

Профессор Северо-Западного университета в Чикаго Георгий Дерлугьян предсказывает новое нашествие крестьян в города

- Георгий, ваши исследования последних лет свидетельствуют о том, что Россия безнадежно отстала от развитых стран, ей будет очень трудно найти свое место в постиндустриальном мире. Впрочем, и желания войти в этот мир у нас не наблюдается, больше думают о нефти и газе. В связи с этим первый вопрос: можно ли с помощью одних лишь природных ресурсов совершить экономический и геополитический прорыв?

- Чтобы разобраться в этом вопросе, вспомним, как появился термин «постиндустриальная экономика». В конце шестидесятых его ввел в обиход Даниэль Белл; таким образом он обозначил тип экономических взаимоотношений, которые должны прийти на смену тем, что сложились в условиях классового общества. Идеи Белла и описанное им социальное устройство тогда всех увлекли, и международные деловые и политические круги стали строить общество бесклассовое, но не в масштабах стран, а на уровне кластеров. Это можно понять, даже у «золотого миллиарда» не было и нет денег на то, чтобы перестроить общественное устройство даже самой небольшой страны. Постиндустриальный мир - острова в океане: Сити в Лондоне, Манхэттен, прибрежная полоса в Калифорнии, Гонконг, Сингапур, три-четыре города в Швейцарии. Кстати, я прогнозирую, что и Москва, уже сегодня такой же остров, станет частью постиндустриального мира. Но тоже не как целый город, а, например, в границах Садового кольца. Россия не настолько богатая страна, чтобы содержать четырнадцать миллионов человек, живущих по стандартам XXI века. «Постиндустриальных» москвичей будет от силы два-три миллиона. Москва станет насосом для перекачки из России на Запад денег, а в обратном направлении - технологий и знаний.

Теперь о пространствах. Наверное, не требует особых доказательств, что Россия в последние триста-четыреста лет стремится догнать западный мир, а в идеале стать его неотъемлемой частью. Но вот вопрос: а Западу зачем нужно с нами дружить, чем мы можем его порадовать? У нас нет ни развитой промышленности, ни надежной банковской системы, ни прочих атрибутов передовых стран. А есть у нас необозримые пространства да избыточная и неприхотливая масса населения, которую в доиндустриальном мире можно было использовать разве что как пушечное мясо. Поэтому на протяжении истории спорадически предпринимались попытки превратить Россию в транзитную территорию для торговли Европы с Востоком. Эти попытки прекратились по естественным экономическим причинам: развивалось мореплавание. По тем же причинам страна рвалась участвовать во всех мировых войнах, от которых, впрочем, в экономическом плане никогда ничего не получала.

Первым нарушить инерцию существования СССР как пасынка западной цивилизации решился Сталин. В американских архивах (которые в отличие от российских содержатся в порядке, и к ним легко получить доступ) я нашел переписку Сталина 1940 года с представителями западных держав, где он не прямо, но обговаривает условия вхождения СССР в западный мир. Помешали ему сначала война, а потом послевоенная разруха. После смерти Сталина его дело продолжил Берия. Из этого можно заключить, что свертывание социализма планировалось самое позднее к началу пятидесятых.

Чем же мы могли быть интересны Западу и на каких условиях могло развиваться наше сотрудничество? По-видимому, на тех же, на каких развивается сегодня сотрудничество с Китаем. Он источник дешевой рабочей силы и пространственных ресурсов, территория, где можно не соблюдать западные стандарты охраны труда, здоровья и окружающей среды. Такой трудовой придаток. Чем-то подобным должна была стать и Россия. Берия прямо давал понять: мы заканчиваем с социализмом, а в обмен входим в ваш план Маршалла. Некоторый опыт сотрудничества с Западом здесь к тому моменту уже был: индустриализация тридцатых с ее магнитками и днепрогэсами, строившимися американскими инженерами на западные деньги по западным технологиям.

- Не в этом ли причина столь скорого устранения Берии?

- Одна из причин. Но планы его не осуществились еще и потому, что к услугам США были гораздо лучшие по разнообразным показателям страны, тоже желавшие стать «мастерской мира»: Япония и Германия. Американцы очень хитро построили послевоенную систему, они замкнули эти два современных экономических гиганта (другие страны Европы тоже, но в меньшей степени) на себя. Америка по плану Маршалла закачала в них несколько миллиардов, но взамен выкачала триллионы. Даже сегодня они продолжают гнать в США товары высочайшего качества в обмен на бумагу в виде долларов, да еще с условием, что эти доллары будут складироваться в американских банках и инвестиционных компаниях.

А Россия снова осталась ни с чем. Предлагала всю себя, но оказалась никому не нужной.

Социализм спас Хрущев - стране ничего не оставалось делать, как идти «своим путем». Но в середине шестидесятых, после устранения Хрущева, о переформатировании СССР задумался Андропов. Политической перестройкой было поручено заниматься Гвишиани и еще ряду академиков, экономической - Косыгину. Но, знаете, верхушка КПСС быстро поняла, что власть в этой стране передавать некому. Просто некому, люди, способные взять власть, перевелись при Сталине. Исключения не составляли и диссиденты: Андропов смотрел на них и понимал, что, если власть передать им, СССР развалится за месяц. Причем никто из них даже не сумеет выторговать у Запада отступные за такую «конвергенцию». И было решено продлить жизнь социализма в СССР, тем более что неожиданно на страну пролился золотой дождь после открытия и начала эксплуатации нефтяных месторождений в Западной Сибири.