Пета бяху, или По миру наугад - [20]

- Я - Тайен. Боевые собаки Снежного просят землю Либении принять их, - хрипло проговорил один из воинов, посмотрел на стоящую рядом с Ирсином женщину, перевёл зелёные глаза на мага и, как показалось Светлане, едва заметно кивнул ему.

"Вот, придурок, - ворчливо заметила Трииса. - Он бы ещё на шею ему бросился! Наверное, решил, что друга убивать легче будет!"

- Как убивать? - Светка с испугом посмотрела в оливковые глаза кошки. - Они же с добрыми намерениями пришли. Зачем их убивать?

"Какая же ты наивная, девочка! Если Либения сочтёт боевых собак недостойными для жизни на своей благословенной земле, Ирсин будет вынужден убить обоих. А он совершенно не приспособлен для этого!"

- А для чего приспособлен? - машинально поинтересовалась Светлана, не сводя глаз с зеленоглазых мужчин.

"Его призвание - дарить жизнь, а не отнимать".

На деревенской площади было тихо, как в склепе. В ожидании решения Либении, жители точно затаили дыхание, хотя, возможно так оно и было. По крайней мере, кошка на руках у землянки замерла, только уши и хвост нервно подёргивались.

- Всё будет хорошо.

Девушка провела рукой по полосатой спинке, и в подтверждение её слов над площадью разнёсся звонкий голос:

- Я - Кийсена. Земля Либении принимает боевых собак. Входите!

Светлана всем своим существом почувствовала прилив радости, охватившей площадь. Кийсена широко улыбнулась, следом за ней заулыбались и остальные жители деревни. Даже пребывавшие в облике медведей воины дружелюбно оскалились, а Ирсин засветился так, будто только что выиграл миллионный джек-пот.

Медведи расступились, освобождая проход и приглашая беженцев ступить на свою землю, но те не спешили покидать сияющую молочной белизной плиту.

- Я - Тройен, - представился второй визитёр и тихо добавил: - С нами единороги.

Фраза, произнесённая на грани слышимости, прозвучала оглушительным раскатом грома. Либерийцы разом заговорили, и чаще всего до слуха Светланы долетало: "Не может быть!", "Невозможно!", "Не верю!".

"О единорогах в Либении не слышали лет пятнадцать, - сообщила кошка. - Считалось, что всё их племя погибло от рук вящих, а они, оказывается, в собачьем логове прятались".

- Кто такие вящие? - заинтересовалась Света, но кошка лишь зло зашипела в ответ, непроизвольно выпустив когти и вонзив их в куртку девушки.

- Тихо! - выкрикнула Кийсена, а когда площадью вновь завладела тишина, повторила: - Входите.

Воины опустили мечи, сошли с портального камня и встали рядом с Ирсином, который во все глаза смотрел на засветившуюся фиолетовым светом плиту. Несколько секунд ничего не происходило, а потом камень полыхнул белым и на его гладкой, отливающей ледяной голубизной поверхности возник единорог. Некогда белая пушистая шерсть свалялась серо-бурыми комками, изящную морду пересекал уродливый шрам, рог, надломленный у основания, держался на лбу лишь чудом, а в правом боку зияла кровавая рубленая рана. Рядом с единорогом, то ли поддерживая, то ли обнимая, стоял мальчишка лет пятнадцати в грязной, местами порванной одежде. Длинные белые волосы были собраны в неряшливый хвост, а в голубых, почти прозрачных глазах светились надежда и боль.

- Помогите, пожалуйста, маме… - прошептал он, взглянув в лицо Кийсене, и одновременно с ним заговорил единорог. Голос его был срывающимся и тихим, каждое слово давалось с трудом.

- Я - Лаоре… Единороги… просят землю… Либении… принять… их.

Печальные голубые глаза затянула предсмертная пелена, тонкие изящные ноги подломились. Лаоре рухнула на белую плиту, и по её телу пробежала судорога.

- Мама!!! Нет!!!

Мальчишка упал на тело единорога и зарыдал в голос. Лицо Кийсены по цвету сравнялась с портальным камнем, но она не двинулась с места, словно чего-то ожидая.

- Почему она медлит?! - возмутилась Светлана. - Животное вот-вот умрёт! А она всё о церемониях печётся!

"Никогда не называй единорогов животными, а то наживёшь себе врагов. Целое племя, или сколько там от него осталось! И не души меня в объятьях! Я прекрасно знаю, что ты меня любишь".

- Прости. - Девушка покраснела и ласково погладила кошку. - Просто я не понимаю: чего все ждут?

"Нас часто пытались обмануть таким образом…"

- Земля Либении принимает единорогов, - проговорила Кийсена и, едва она договорила, к умирающей бросились Ирсин и Майс.

Маг поднял плачущего подростка на ноги, что-то шепнул ему на ухо, мягко подтолкнул к Кийсене и опустился на колени перед Лаоре. Света заворожено наблюдала, как маг обнимает единорога за шею, медведь ложится рядом с ними и… Девушка глазом не успела моргнуть, а портальная площадка уже опустела и подёрнулась фиолетовой дымкой.

- А…

"Не задавай глупых вопросов! Конечно же, Майс перенёс их к Ирсину. Если Лаоре не поможет наш гениальный лекарь, значит, ей не поможет никто. Нам остаётся лишь надеяться. - Кошка посмотрела в мокрые от слёз глаза землянки и нехотя добавила. - Ирси справится. У него большой опыт. Некоторых своих пациентов он почти из-за грани вытаскивал".

Света шмыгнула носом, кивнула и перевела взгляд на портальную площадку, вновь засветившуюся молочно белым светом.

"Похоже, ничего интересного больше не случится, - проворчала Трииса. - Может, вернёмся?"