Пьесы - [64]
Зима. Вьюга. Справа — внутренний вид прорабской, слева — высокие полукруглые стальные тела кауперов, на которых плакат: «Здесь работает бригада Романа Иртышева». У подножия огромных кауперов выстроилась в шеренгу в с я б р и г а д а И р т ы ш е в а. Одетые в брезентовые робы, опоясанные широкими кожаными поясами со стальными цепями, перекинутыми через плечи, ребята молча стоят перед прорабом Д у м о й, в стальных шлемах, надетых поверх шапок, они чем-то похожи на сказочных витязей.
Г о л о с и з р е п р о д у к т о р а. Повторяю. Вниманию машинистов портальных кранов, монтажников-высотников, арматурщиков! Ожидается усиление ветра до шестнадцати метров в секунду…
Д у м а (перекрывая вой ветра). Слышите? Вы монтажники-верхолазы или кто? Обиделись, видите ли! Надулись как индюки! Как же, злой старик прораб не понимает вашей храбрости. А непонимание опасности еще не храбрость! Ишь ты, захотели поиграть шапочкой каупера на сорокаметровой высоте! В такой ветер! Или вы забыли, что в этой «шапочке» семнадцать тонн?! А если кран не выдержит при таком ветре? Сколько от вашей храброй бригады останется в живых? Подсчитали? Что вам здесь — кино?.. (Кричит, глядя вверх.) Обидная, слезай с крана. Слышишь?!
Л ю б к а (входит, вытирая руки паклей). Слезла уже.
Д у м а. Видали? И эта недовольна. (Любке.) А где Ромашкина? (Опять кричит, глядя наверх.) Ромашкина! Тебе что, отдельное приглашение надо?!
Л ю б к а. Да спускается она, Федор Иванович. До чего же тяжелый у вас характер…
Д у м а. Тяжелый? А с легким тут делать нечего — враз ветром сдует!
И р т ы ш. Федор Иванович, а может, рискнем? Может, все-таки наденем шапку на каупер? Мы же с бригадой Долгова соревнуемся. А риск — что ж? «Храбрый без ран не бывает»?
Д у м а. И «голый воды не боится»… Так надо же плавать уметь! (Строго.) Я не рисковать сюда приехал, а строить! Я точно рассчитал силу крана и силу ветра, поэтому и отменил.
Л ю б к а. Отменили? Что вы наделали, Федор Иванович?! Теперь же бригада Долгова обгонит нас! Ромочка ж этого не переживет! Ах, мне дурно!
Д у м а. Переживет и твой Ромочка.
Л ю б к а (вспыхнула). «Мой»! Ха!
Д у м а. Да. Личные переживания на производстве меня не интересуют.
Л ю б к а. Вот так раз! Мы же боремся за звание бригады коммунистического труда, а там, как говорит наш ученый В. Смолка, все личные вопросы смешаны с производственными!
С м о л к а (с досадой). Да не смешаны, а соединены, слиты воедино!
Д у м а. Ладно. Дискуссия после работы. (Любке.) Тяни кран на ремонт!
И р т ы ш. А нам что делать?
Д у м а. Не знаешь, бригадир? Город строить! Вы комплексная бригада, владеете смежными профессиями. Девчата на штукатурку, вы — на сантехнику. Наряд возьмешь в конторе стройучастка. Все! (Уходит.)
И р т ы ш (бросает каску на землю). Опять паровое отопление, канализация!
О л е г. Ну зачем так нервничать? И канализация, и паровое отопление — это все надо.
И р т ы ш. Надо, надо!..
Входит М а ш а. На ней явно не по росту большая спецовка.
М а ш а (храбрясь). Ребята, в чем дело? Я, например, не боюсь никакого ветра!
И р т ы ш (строго). Кто тебе выбирал эту робу?
М а ш а. Сама…
И р т ы ш. А побольше ты не могла выбрать?
М а ш а. Побольше? Вы думаете, я не понимаю вашей насмешки, да?
И р т ы ш. А если понимаешь, почему не подогнала по росту? (Приказывая.) Перешить по росту!
М а ш а. Но не могла же я из-за этого опаздывать на работу?
И р т ы ш. Ладно. Перекур. Пошли погреемся!
Идут в прорабскую. За ним все, кроме Любки и Ломоноса.
Л о м о н о с (удерживая Любку). Люба, я давно хочу тебя спросить… Да как-то все некогда… Ты случайно не знаешь, когда твой день рожденья?
Л ю б к а. Случайно знаю. Но ты уже спрашивал.
Л о м о н о с. Но ты же не сказала, так? А я хочу уточнить, так?
Л ю б к а. Зачем?
Л о м о н о с. Да так. На всякий случай… Например, из музыкальных инструментов что тебе больше всего нравится, Люба?
Л ю б к а (смеясь). Гитара! (Уходит в тепляк.)
Л о м о н о с (обрадовался). Засекли, Люба! (Идет за ней.)
Свет перемещается. В прорабской ребята дружно окружают стоящую посредине раскаленную печь, греются. И р т ы ш садится в стороне, хмурится.
М а ш а. Холодно здесь очень! Правда ж?
Л е н я. Да, в Одессе теплее. Верно, Петя?
П е т я. Не намного. Всего градусов на сорок.
Л ю б к а. Верно, а почему летом здесь сумасшедшая жара, а зимой собачий холод?
С м о л к а. Континентальный климат! Резко, братцы, континентальный!
М а ш а. Кон-ти-нен-тальный климат! Какое красивое слово! (Ласково Иртышу.) Правда ж?
И р т ы ш (грубо). Отстань…
М а ш а (со слезами на глазах). Рома, я же перешью спецовку, и она будет как раз по мне.
И р т ы ш (сорвался). А ты не по мне! Сунули в бригаду «четвертинку»!
О л е г. Иртыш, ну что ты, в самом деле?
И р т ы ш. Извиняюсь, товарищ комсорг.
М а ш а. «Четвертинка»… (Всхлипнула и ткнулась головой в грудь Любке.)
Л о м о н о с. «Четвертинка», так? Вот дает, собака Иртыш!
И р т ы ш (строго Ломоносу). А ты помолчи!
Л ю б к а (успокаивая Машу). Ну, ну, Машенька!
О л е г (Маше). Тебе, Маша, очень даже идет эта спецовка. Ты в ней прямо как маленький космонавт.
М а ш а. Космонавт, а все-таки опять же маленький.