Пьесы - [52]

Спасибо за орден, товарищ генерал, совсем забыла, и вообще. Ой, это ж надо! Мне и орден, да еще и у таком виде! (Смеется, рада.) Пойду всем расскажу. Вот бойцы смеяться будут!.. (Уходит.)

Н а ч ш т а б а. Главное для нее, что она «у таком виде». Воистину женское кокетство неистребимо!

Все смеются.

Г е н е р а л. А ведь героиня! Настоящая героиня!

Н а ч ш т а б а. Она даже не верит, что совершила подвиг.

Г е н е р а л. Вот это и прекрасно! И цены этому нет. Подвиг — норма поведения.

Матрос  Б у р о в  вталкивает  н е м е ц к о г о  с о л д а т а. У него голова закутана одеялом.

М а т р о с. По вашему приказанию, товарищ генерал!

Г е н е р а л. Ага, язык? Хорошо.

М а т р о с. Язык, а молчит как немой.

Г е н е р а л. Э-э… Это никуда не годится, матрос. Нам нужен язык разговорчивый. Может, ты его тоже придавил? Признавайся! Давил?

М а т р о с. Совсем немного, товарищ генерал. А он сразу скис, от него теперь что в лапоть звонить, не того взял, извиняюсь, товарищ генерал. Разрешите взять другого?

Г е н е р а л. Да. Придется другого языка тебе, матрос, доставать, а… этого… Что будем делать с этим, товарищ начальник штаба? (Подмигивает ему.)

Н а ч ш т а б а (понял). А что же с ним делать? Нам с такими возиться некогда. Достать другого, а этого, раз он молчит, расстрелять!..

Я з ы к. Найн расстрелять! Я немного говорит по русска…

Г е н е р а л. А, ну это другое дело. Ты кто?

Я з ы к. Зольдат. Минер. Фридрих Шульц есть, да. Ефрейтор. Полезен могу быть. (Вынимает из-за пазухи бумагу.) Пожалуйста. Это — карта минирований заводской район. Я старший группа минер есть, да.

Г е н е р а л. Чья карта минирования заводского района? Наша?

Я з ы к. Найн, найн! Наша. Немецкий карта минирований район завод!

Г е н е р а л. А зачем же вам-то минировать? Вы же наступаете?

Я з ы к. Теперь нельзя понимать, кто наступать, кто отступать… Минировать всякий случай. Приказ.

Г е н е р а л (Начштаба, радуясь). Вы поняли, а? Немцы уже занимают оборону. Возьмите-ка этот план, отдайте-ка нашим минерам. Когда разберутся, пусть доложат мне. Немцы занимают оборону, а?!

Н а ч ш т а б а. На всякий случай. Немцы умеют смотреть вперед.

Г е н е р а л. А по-моему, они уже смотрят назад! Молодец, матрос! Хорошего языка достал. И ты, зольдат, молодец. Хороший ты язык! Дать ему стакан водки, замерз, видно, парень. Холодно у нас?

Немцу подают стакан водки.

Я з ы к. Брр. Ошень колодно…

Г е н е р а л. И даже голодно. Это хорошо. Скорей сдаваться начнете, голод не тетка. Дайте ему и закусить. Пей!

Я з ы к (держа в руках бутерброд и стакан водки). Данке, данке шен! Бутерброд. Водка! Гут! (Пьет.) Охо-хо-хо!.. Русска водка. Ошень бистро тепло. (Снимает с головы одеяло.)

Г е н е р а л. Гут, гут! Теперь говори. Ты очень хорошо говоришь по-русски.

Я з ы к (быстро пьянея). О-о! Яволь! Я ошень хорош говору русский язык. Я жил Россия… немного. Цвай. Найн. Драй год…

Г е н е р а л. Отлично. Вот и поговорим. Сядем в сторонке, чтобы нас никто не слышал. Поговорим, как мужчина с мужчиной.

Я з ы к. Мужчина, мужчина. Яволь!

Г е н е р а л. Дайте-ка нам еще водки! (Языку.) Меня, понимаешь, очень интересует настроение ваших солдат и офицеров. Ты, я вижу, человек мыслящий, наблюдательный и конечно же сможешь ответить на этот вопрос. И секрета тут никакого не выдашь…

Я з ы к. Настроение зольдат и офицер — это уже не секрет. Это все видать, все знать… все чувствовать… Все ошень устал… И зольдат, и официр не спят ночью, неспокойно и день. Мы должны каждая минута прятать голова свой от ваш снайпер. Все ваши окна, подвал, камни стреляют. И зольдат, и официр, все говорят… это не война, а это полное… это… изнурение, и, если останешься живой, скоро сойдешь с ума… Я, я. Здесь, Сталинград, мы бояться даже мертвый. Русский зольдат не может падать…

Г е н е р а л. Это верно. Даже ваш канцлер Бисмарк говорил, что русского солдата мало убить — его надо еще и повалить. Ферштейн? Ден русишен зольдатен тотен вених, ин ман мус нох верфен, закте Бисмарк. Ферштейн?

Я з ы к. Я, я. Ошень правда! Теперь больше плохо. Ваш зольдат не может падать головой на восток. Все ваши убитые падают голова на запад. Нам думает, что он еще ползет, наступает, мы еще их стрелять…

Н а ч ш т а б а (строго). Раненых тоже пристреливаете.

Я з ы к. Приказ. Официр. Я — найн стреляй! Я — сапер есть…

Г е н е р а л (мрачно). Ладно. Отведите его. Пусть выспится, а потом переправьте его на левый берег.

Немца уводят.

Я з ы к. О-о! Корош, корош! Дженераль… зольдат… Большой шесть! Я больше никогда обратно. Я есть плен. Корош!

А д ъ ю т а н т. Хорош, хорош. Пойдем. Шнель! (Уводит его.)

Г е н е р а л. Теперь понимаете, Николай Андреевич, какой вывод можно сделать из разговора с этим немцем? Каждый клочок земли Сталинграда немцы уже вынуждены удерживать за собой с большим напряжением сил, неся потери в людях и в технике. Вот он, реальный результат тактики ближнего боя и непрерывных наших контратак!..

Т е л е ф о н и с т к а. Товарищ генерал, директор завода! (Подает ему трубку.)

Г е н е р а л. Ох, даже страшно трубку брать. Плохо на заводе. (Берет трубку.) Слушаю тебя, дорогой. Знаю, как тебе тяжело. И пушки надо давать, и танки ремонтировать, и от немцев отбиваться. Знаю. И они это знают. Им очень нужен завод. Какой у меня резерв, голубь мой?.. Даже весь политсостав в окопах, комиссар дивизии тоже там! Коммунисты все на переднем крае. Нет, завод не отдадим. Что-нибудь наскребем. Поможем. Жди.