Пьесы - [42]

Ты чего в приемной?

С е м е н я к а. Да так…

Д р у я н о в (улыбнулся). Алла Юрьевна — бдительная женщина. Ну, проходи, проходи.

Входят в кабинет. Садятся.

А ты, Дмитрий Остапович, вижу, твердо решил дождаться звонка министра?

С е м е н я к а. Если я мешаю…

Д р у я н о в. Что ты, что ты… Я даже для тебя наш разговор на селектор переведу. Слушай на здоровье. Только что-то не звонит министр. А поздно уж. А я завтра сына в армию провожаю. Дома молодежь собралась. Сын серчает. Ну ладно. Так как, Дмитрий Остапович, не раздумал становиться директором завода?

С е м е н я к а. Да вот все думаю.

Д р у я н о в. А знаешь, какой пост я бы мог сейчас тебе предложить? Думаю, на главного инженера потянешь.

С е м е н я к а. А как же Бутурлакин?

Д р у я н о в. Уставать стал. А у нас как в цирке: возраст — и на пенсию.

С е м е н я к а. А на директора, значит, не тяну.

Д р у я н о в. Дмитрий Остапович, может, ты мне скажешь, в чем моя вина? За что меня снимать собираются?

С е м е н я к а. Я?

Д р у я н о в. Ты же целый день на заводе торчишь. Поди-ка, разобрался.

С е м е н я к а. Ну, ежели желаете… Положение ведь действительно серьезное. Со временем, может быть, и станут на вашу точку зрения, а пока… Ведь вы же прекрасно понимаете, что любой директор, даже такой, как вы, обязан считаться с обстоятельствами. Вы же прекрасно понимаете, что электроэнергия — это всегда дефицит. И если где-нибудь, хоть на микрон, появится возможность ввести в строй раньше крупную ГРЭС, никто этой возможности не упустит. И никто никакой анархии в этом вопросе не потерпит. Хотите знать, что, по-моему, главное, в профессии современного директора: ясность, рациональность и рационализм. Тогда, я убежден, все вопросы можно решить. Если я вхожу с предложением, оно, как правило, принимается. И довольно спокойно.

Д р у я н о в. Значит, ясность, рациональность и рационализм… Да, на директора такого завода, как «Теплоэнергетик», ты и впрямь не тянешь. Для того чтобы быть директором такого завода, как наш, надо даром предвидения обладать. Предвидения! То есть вперед видеть. Давай-ка вернемся на десять лет назад. Сейчас ни для кого не секрет, что теплоэлектростанции на первое место выходят. А что такое ГРЭС без наших котлов? Так вот, если бы мы десять лет назад не превратили наш завод в гигант отрасли, против чего, кстати, ты хвост поднимал и из-за чего мы с тобой расстались, не было бы сейчас нашего гиганта… Пусть такого-сякого. Хватило бы стране котлов? Нет. Глядишь, у того же Симонсона втридорога покупать бы пришлось. Ты думаешь, я анархии требую. Я осознанной ответственности хочу. Мне надоело за чужие решения голову подставлять. А я хочу нести ответственность за свое собственное решение. Хотя ты этого, по-моему, не поймешь. Насколько я понял, у тебя несколько иные цели.

С е м е н я к а. А на директора, по-вашему, не тяну?

Д р у я н о в. Не тянешь.

Звонок телефона. Друянов снимает трубку.

Разговор слышен через селектор.

Г о л о с  м и н и с т р а. Приветствую, Игорь Петрович.

Д р у я н о в. Добрый вечер, Константин Степанович.

Г о л о с  м и н и с т р а. Заставил вас ждать, извините. Коллегия, понимаете, только закончилась. Как у вас лично настроение?

Д р у я н о в. Настроение нормальное.

Г о л о с  м и н и с т р а. Ну и прекрасно. Тут, Игорь Петрович, такое мнение… Хотим вам трест предложить. Пора в Москву перебираться. Как вы на это смотрите?

С е м е н я к а (неожиданно снимает трубку селектора). Константин Степанович, простите, что врываюсь в разговор…

Г о л о с  м и н и с т р а. Кто это?

С е м е н я к а. Директор Левашовского завода.

Г о л о с  м и н и с т р а. А вы-то как здесь оказались?

С е м е н я к а. После нашего разговора я взял да и приехал сюда, по собственной инициативе.

Пауза.

Г о л о с  м и н и с т р а. Разобрался, выходит?

С е м е н я к а. Разобрался. И прошу завтра же принять меня по этому вопросу.

Пауза.

Г о л о с  м и н и с т р а. Хорошо. В пятнадцать часов устраивает?

С е м е н я к а. Вполне. (Кладет трубку.)

Г о л о с  м и н и с т р а. Игорь Петрович, а о тресте советую подумать.

Д р у я н о в. Хорошо, подумаю.

Г о л о с  м и н и с т р а. Вы двадцатого на коллегии будете, вот и обсудим. Будьте здоровы.

Друянов кладет трубку.

Пауза.

С е м е н я к а. Ну что ж, счастливо оставаться, Игорь Петрович.

Д р у я н о в. А тебе, Дмитрий Остапович, счастливого пути.

Семеняка уходит. На столе Друянова звонит телефон.

(Снимает трубку.) Коля, сынок… Сейчас иду… Да нет… Ждал звонка из Москвы… Да, ждал. Ну, не сердись, иду, иду. (Кладет трубку. Медленно направляется к выходу. Останавливается. Быстро возвращается. Снимает трубку, набирает номер.) Девушка, вы почему прервали мой разговор с Москвой?.. Как это — положил трубку? А ну-ка, соедини обратно, быстренько, быстренько… (Пауза.) Константин Степанович?.. Это опять Друянов. Вы извините я не договорил. Может быть, я буду часто употреблять слово «я», но это для того, чтобы вам было понятно, с кого спрашивать… Так вот, идея превратить завод в гигант отрасли принадлежит мне. Расширение экспорта одновременно с модернизацией принято мной. Перехода на новую конструкцию Березовского добивался я. В том, что мы сейчас держим передовые позиции в мире по теплоэлектростанциям, — в этом есть и моя заслуга. Госплан, вы — министерство, правительство, в конце концов, всегда прислушивались к нашим предложениям и по ним строили свои планы. Так дайте же нам возможность работать самостоятельно. Мы же тащим воз, который сами себе нагрузили, никто нас об этом не просил. И если мы берем на себя неимоверно большие обязательства, так мы уж лучше знаем, как их выполнить.