Пьесы - [35]
С е м е н я к а. А ты все такой же, Ашот Гургенович. Даже помолодел.
М е л и к я н. Что ты говоришь? Как можно помолодеть на такой должности?! Все люди что сейчас делают? Обедают. Выходят куда-то минут на семь — десять… Я лишен этого, дорогой товарищ Семеняка. Я, как ошпаренный петух, ношусь по цехам, кричу, требую, угрожаю… и, наконец, прошу. Я жажду не хорошего армянского вина, даже не пива. Я жажду вагонов. Какая тут молодость, ара?
С е м е н я к а. И часто у вас такая катавасия?
М е л и к я н. Часто не часто, а случается. А как не случиться? Как? Когда ряд цехов находится на доисторическом уровне.
С е м е н я к а. Вы же реконструкцию провели?
М е л и к я н. Ты видел этого красавца? Этого горного орла? Этого волка в овечьей шкуре? Нашего дорого директора товарища Друянова. Голову даю на отсечение, у нас все сейчас было бы в полном ажуре… если бы этот тип не взялся в шестьдесят третьем за выполнение трех экспортных заказов. Конечно, реконструкцию побоку — на экспорт работаем! Три гиганта за валюту! Какая уж тут реконструкция! До сих пор расплачиваемся… А кто расплачивается? Меликян расплачивается. А он ходит — живот вперед, руки назад. «Сами разбирайтесь». Гала́влев!
С е м е н я к а. Кто-кто?
М е л и к я н. Иудушка Гала́влев.
С е м е н я к а (смеясь). Не любишь ты его, Ашот Гургенович.
М е л и к я н. Нет, я его обожаю! (Снимает трубку.) Управление железной дороги? Начальника… Виктор Петрович, дорогой… Правильно, Меликян говорит. С тобой приятно разговаривать… Сразу узнаешь… Как — нет? Не поверю, чтобы у такого человека… Всего тридцать вагонов… Хорошо, двадцать пять… Двадцать… Не можете? А сколько можете? Нисколько? В горкоме будем разговаривать… Я пугаю? Это вашу бабушку напугать только можно было… А что вы смеетесь?.. Да. Да. Хорошо, буду звонить через полчаса. (Вешает трубку.) Поискать обещал. Как будто вагоны — это ягоды.
С е м е н я к а. Послушай, Ашот Гургенович, объясни мне, ведь все эти годы вы план по реконструкции выполняли. Как вы сумели?
М е л и к я н. Сами удивляемся. План по реконструкции выполняем. План по производительности труда выполняем. Производственный план выполняем. А как это происходит, для меня это загадка. Честное слово, просто загадка. (Смотрит на Семеняку, неожиданно.) Слушай, Семеняка, я же с тобой даже не поздоровался. Здравствуй, дорогой.
С е м е н я к а (улыбнулся). Здравствуй, здравствуй…
М е л и к я н. Значит, опять к нам?
С е м е н я к а. К вам.
М е л и к я н. Если не секрет, конечно… Чем обязаны, как говорится?
С е м е н я к а. Я работать сюда приехал, Ашот Гургенович.
М е л и к я н. На старое место потянуло. Слушай, что с тобой, ара? Может, ты заболел? Или тебе жить надоело? Это же не завод — это сумасшедший дом.
С е м е н я к а. Вот я и хочу, чтобы он стал заводом.
М е л и к я н. Фантазер! Ты кем сюда приехал работать?
С е м е н я к а. Директором, например…
М е л и к я н. То есть… каким директором?
С е м е н я к а. Обыкновенным. Директором завода.
М е л и к я н. Позволь, а Друянов?
С е м е н я к а. Не будет больше Друянова на заводе.
М е л и к я н. Как — не будет, на заводе не будет Друянова?
С е м е н я к а. А что ты удивляешься?
Пауза.
М е л и к я н. Да ты знаешь, что такое Друянов?!
С е м е н я к а. Ты сам сказал — Иудушка Гала́влев.
М е л и к я н. Друянов — директор. По призванию — директор.
С е м е н я к а. Постой-постой, ты же сам его только что крыл почем зря…
М е л и к я н. Да что ты, южных людей не знаешь?! Мы кого больше любим, того и ругаем больше. Неполадки у нас, да? Так я тебе их в сто раз больше назову. А у кого их нет? Здесь люди работают. Завод — он, как человек, без недостатков не бывает. Только в главном надо смотреть. Что был завод до Друянова и чем он стал сейчас!
С е м е н я к а. Ты сам сказал — сумасшедший дом.
М е л и к я н. Тоже нашел оракула! Я ему сказал! А ты не думал, почему я не бегу из этого сумасшедшего дома? Меня что, здесь держит что-нибудь? Или тысячи мне платят? Да когда я к себе в деревню приезжаю, смеются надо мной. Бабушка моя в колхозе в три раза больше меня зарабатывает, а ей восемьдесят три года. Бабушка, ара!
С е м е н я к а. Это что — приступ заводского патриотизма?
М е л и к я н. Ты не обижайся на меня, но ты откажись. Пока не поздно, откажись. Не выдержишь, Семеняка.
С е м е н я к а. Чего?
М е л и к я н. Сравнения. Это все равно как если бы Арарат заменили… Ты не обижайся, я тебе правду говорю. Что мне Друянов — сват, брат? Дядя, наконец? Мы с ним в голос ругаемся. Но я давно работаю на этом заводе, разных директоров видел. Никто с Друяновым сравниться не может. Он может сделать не так. Может хвост распустить, как павлин. Может овечкой прикинуться, но в одном ему отказать нельзя. В обыкновенном. Он умный. Свое дело понимает. И завод он любит, как девушку…
С е м е н я к а. К сожалению, это все лирика, а я располагаю фактами.
М е л и к я н. Хорошо. Фактами! Давай факты. Каждый факт давай.
С е м е н я к а. Начнем с шестьдесят третьего…
М е л и к я н. Согласен, ара.
А л л а Ю р ь е в н а
