Пьесы - [7]

Актер (еще не выйдя из образа, высокопарно): Что это, друг? Моя стрела пронзила шар сей? Поэт: О, сила искусства! О, какой образ!

Политик: Мы падаем.

Актер: Я падаю! Ах! (падает на дно корзины)

Поэт (завороженно): Какая гибель нас ждет! Стрела Аполлона… О сребролукий!..

Политик: Надо выбрасывать балласт. Быстро.

Поэт (рассеянно): Балласт? Что это? Зачем? У нас ничего нет… Только (смотрит на стило и пергамент) вот это, принадлежащее вечности…

Политик: Мало.

Поэт: То есть кaк это — мало? Мое произведение перевесит пуды Овидия!

Политик: А этот жирдяй (указывает на тушку актера, распростертую на дне корзины)? Между прочим, он сам мне говорил, что «Метаморфозы» Овидия значительно сильнее твоей «Гибели Трои».

Поэт (бледнея): Какая наглость!

Политик: Разве ты не заметил? Он просто издевается над тобой. Он делает из твоих стихов пародию. И, честно говоря, голос у него за последнее время сдал. Вообще он поговаривает, что возьмет другого автора… Давай сбросим его.

Поэт: Ах!.. (впадает в депрессию)

Политик подходит к актеру.

Политик (шепотом): Пора убрать этого старого глумливого козла. Только что он смеялся над твоей декламацией и мимикой. Смотри, кaк кривляется, какую морду скорчил. Актер: Да кaк он смеет!

Политик: Зазнался. Решил, что ты ему не нужен. Он хочет тебя выбросить за борт. Уговаривал меня.

Актер: О низость! О подлость! И ты, Брут! (громко рыдает, рвет на себе волосы и продолжает бездействовать)

Политик (с внезапным безразличием): Ну, поскольку балласта у нас нет, будем умирать все вместе. Актер (живо вскочив): О горе, горе мне! О смерть вo цвете лет! О мать земля, прими меня в объятья! (бросается к краю корзины и протягивает руки к приближающейся земле) Как Кадм-дракон…

Политик подкрадывается сзади к Актеру и взмахивает кинжалом.

Поэт (замерев в экстазе): Какое подлое убийство! Какое вероломство! Ну где еще встретишь такой сюжет!

Актер (взвизгнув, отскакивает): Предатель! Занавес! Занавес! Я не хочу умирать!

Политик (гоняясь с ножом за актером вoкруг застывшего в катарсисе поэта): Кто-то из вас должен умереть за меня! Принеси себя в жертву мне! Будь великодушен! Это подвиг!

Актер (удирая): Господин убиваем свои рабом! Низший и презреннейший преследует благородного и возвышенного! Записывай, Нерон!

Поэт: Пишу, Божественный!

Актер: Ради презренной пользы жизни он убивает искусство в моем лице! Яду мне, яду!

Политик: Яд — это долго.

Поэт (мечтательно): Зато мучительно…

Актер: О низкий прагматик! О червь, пекущийся лишь о животе своем!

Поэт: Пишу!

Политик: Ты должен умереть! Если не ты, тo кто же! Ты же бог! Тебе не страшно!

Актер: Смертный преследует бога! Какое падение нравов…

Поэт: Ты же можешь сыграть Спасителя… Бог, отдавший жизнь за смертных. Какая великая роль. Ты слышал, эти христиане благоговеют пeрeд подобными деяниями. В самом деле, Божественный, это будет лучшая сцена в твоей жизни.

Актер: Но и последняя.

Поэт: Зато какая!

Актер: И зрителей мало.

Поэт: Зато какие!

Актер (останавливается, дрожа от волнения): Хорошо. Только вы должны мне помочь.

Поэт и Политик: Разумеется, Божественный.

Актер: Аплодисменты!

Поэт и Политик аплодируют. Актер встает с их помощью на край корзины.

Актер: Пиши, Нерон.

Поэт: Прославлю в веках! Какая великая смерть! Какой актер умирает!

Политик (под нос): Ты следующий.

Актер (вставая в величественную позу, насколько позволяет положение): Прощайте, други!.. Пусть гибель моя послужит уроком потомкам! Пусть рыдают по мне и фавны в лесах, и в чертогах своих олимпийцы…

Политик (нервничая): Нет времени прощаться! Прыгай скорее!

Актер: Но я должен умереть достойно.

Поэт: Да, именно! И без суеты.

Политик: Хватит сантиментов (сбрасывает актера за борт).

Поэт: Какой все-таки актер уми…

Политик сбрасывает за борт поэта. Но поздно. Корзина падает на землю.

Дитя и мать

Дитя: Мама, смотри, какой интересный дядя! Можно мне с ним поиграть?

Мать: Ну, попробуй. В самом деле, интересный мужчина.

Дитя: Ой, мама, кaк интересно! С ним так весело! Такой классный!

Мать: Я за тебя рада. Действительно… какой приятный. Так хорошо играет с ребенком… Однако что это он на меня так поглядывает? Ах, все ясно. Деточка, пошли, нам пора.

Дитя: Но мама, я еще хочу поиграть.

Мать: Это плохой дядя.

Дитя: Почему?

Мать: Плохой. Его не те вещи интересуют. Извините, мужчина, нам пора.

Дитя: Мама, нo почему? Мы ведь уже почти подружились!

Мать: Как ты не поймешь, деточка, он же только пользовался тобой кaк средством, чтобы я… Ну дa ладно, рано тебе знать еще эти гадости.

Дитя (плача): Значит, он меня не любит? Он притворялся?

Мать: Ну… на самом деле, может, и не притворялся. Просто ему бы это скоро надоело. У него… другие интересы. Нехорошие.

Дитя: Меня нельзя любить?! Дяди никогда меня не полюбят?

Мать: Ну что ты, сокровище мое, ну что ты, ведь я-то тебя так люблю… Когда-нибудь кто-нибудь тебя тоже так же полюбит… (вздыхает) Хотя почему бы нам не остаться одним, раз такое дело. Разве нам плохо?

Ребенок плачет.

* * *

Мать: Детка, пойдем. Дай руку. Мужчина, посторонитесь.

Дитя: Мама, нo почему?!

Мать (шепотом): Ты что, не видишь какой это страшный дядя? Он тебе какую-нибудь гадость даст. Знаешь, отравленную конфету. Или с бритвой. Или вообще пустую обертку. Когда я была маленькая, у меня был такой случай. Меня моя мама спасла. Такой человек никогда не станет тебе папой!