Песок и время - [31]

— Да, постарались наши подопечные, пока мы здесь загораем, — внимательно смотря на экран, заметил Иван.

— «Вега», зрк «Вега»[2], произвел пуск на дальность сто километров, — продолжал переводить Фархад.

— Колите дырочки в кителях, ребята из «Веги», — комментировал Кофанов.

Изображение на экране исчезло, но через несколько секунд восстановилось. За стенкой раздался громкий смех.

— Смотрите, мужики, видеомагнитофон включили, порнушку смотрят, — усмехнулся Рожков.

— Так-так, празднуют, значит, победу над американским империализмом. Выключай, Ваня. Нам сейчас только этого не хватало. Третий месяц без жен, беречь психику надо, — хохотнул Мартынов и вышел на крыльцо трейлера.

Ночное небо искрилось звездами. Вовсю заливались цикады. «Кому война, а кому маневры», — подумал Сергей.

— Что, ностальгия? — спросил Кофанов, присаживаясь на ступеньки.

— Хорошо тебе, Саша: холостяк, ни детей, ни плетей.

— Да, чего нет, того нет.

— Чего, кого — деревня, — подначил друга Сергей.

— Это я деревня? Я из Минска, в центре города родители живут.

— Ладно, ладно, не петушись. Пошли пулю распишем, — обняв младшего товарища за плечи, миролюбиво произнес Мартынов.

Вернувшись в Сирт, Сергей увидел, что во внутреннем дворике его виллы, на корточках сидит человек в камуфляжной форме и копается в песке. Услышав скрип калитки, незнакомец обернулся.

— А, это ты, Шейб, — воскликнул Мартынов. — Чем ты здесь без меня занимаешься?

Шейб был одним из водителей, обслуживающих специалистов из Советского Союза. Сорока пяти лет, строен, с проседью в черных волосах, владелец маленького заводика по производству колючей проволоки, по слухам, миллионер, вынужден был служить в ливийских вооруженных силах согласно закону, по которому призывались в армию все дееспособные мужчины от восемнадцати до шестидесяти лет. Службой тяготился, но старался явно свое неудовольствие не показывать.

Когда он шагнул навстречу Мартынову, Сергей увидел в его руках несколько саженцев.

— Серж, твоя мадам скоро приезжает? — задал вопрос араб и, не дождавшись ответа, продолжил: — Хочу подарить тебе несколько саженцев из моего сада. Это виноград, яблоня, персик. Неси воду, жена приедет с сыном, это будет им сюрприз!

— Спасибо, Шейб, — ответил Сергей, думая про себя: откуда он знает, что у меня сын?

— Виноград нужно сажать наклонно, верхним срезом к югу. Так, чтобы на поверхности было три почки. Поливать на закате, водой комнатной температуры. Отличный виноград! Персики, яблоня, как это у вас говорят, пальчики оближешь, — причмокнул Шейб. — Я еду в город, тебе ничего там не нужно?

— Слушай, Шейб, ты можешь мне помочь в одном вопросе? Как из Сирта организовать телефонный разговор с Москвой?

— Садись в машину. Нет проблем. Сейчас организуем, — ответил Шейб, доставая из кармана ключи от «мерседеса».

Ведя автомобиль по узким улочкам Сирта, Шейб поглядывал на Сергея, который, задумавшись, посматривал в окно. Затем, ударив по рулю ладонью, спросил Мартынова:

— Серж? Почему вы советские такие… такие все…

— Зажатые? — угадав ход его мысли, продолжил Сергей.

— Да, да, зажатые, — бросив руль, сжал кулаки Шейб. — Поляки, чехи, югославы — смотри, как живут! Ни политзанятий у них, ни совещаний всяких, как у вас — самоподготовок, лекций, обязательных и не нужных, строевых смотров, галстуков и костюмов в сорокоградусную жару… А вы по струнке все, по старинк: «На первый, второй рассчитайсь…» Почему так?

— Эх, Шейб, Шейб… Что я тебе должен ответить? — вздохнул Сергей, думая: ну расскажу я ему про загадочность русской души, про татаро-монгольское иго, про Гулаг…

— Про Пушкина только ничего не говори, — поняв бесполезность своих вопросов, ответил Шейб, ухмыльнувшись, и добавил: — Приехали.

Сергей вслед за Шейбом вошел в неприметное здание в центре города.

— Это переговорный пункт? — удивленно осматривая помещение, на полу которого валялись кучи бумаг, не было привычных телефонных кабинок. На скамейках вдоль стен сидели в ожидании несколько дремлющих человек…

— Говори номер телефона, — попросил Сергея Шейб.

Сергей вытащил из кармана листок бумаги и написал: «1754512, Москва, Россия».

— Пара минут, — глянув на листок, произнес толстый негр, высунув блестящую лысую голову из окошка.

Сергей вышел на улицу и закурил, придерживая ногой входную дверь в ожидании вызова.

— Руссия, Руссия…

Забежал в переговорный пункт и, схватив телефонную трубку, услышал на другом конце провода знакомый голос тетушки, живущей в Москве, в Кузьминках:

— Алло, алло… Кто говорит?

— Тетя Вера, это я, Сергей…

— Ты где, Сережа? В «Шереметьеве»?

— Здравствуйте, тетя Вера! Не волнуйтесь, я из Ливии вам звоню. Вы не в курсе, когда Таня с Андрюшей собираются ко мне?

— Сейчас, сейчас я Таню позову, — ответила тетушка.

— Алло, Сережа, — услышал Мартынов голос жены. — Мы сегодня ночью вылетаем в Триполи. Как ты там?

— Я в порядке. А ты что так долго собиралась?

— Давно бы прилетели, но тут Руст на Красной площади приземлился. Такой переполох… Не до нас было.

— Какой еще Руст? Кто это? И причем здесь Красная площадь?

— А… тундра… Ладно, потом расскажу. Вы что там, газет не читаете?

— Читаем… но они на месяц-два задерживаются, — поглядывая на часы, быстро отвечал Сергей, вслушиваясь в каждое слово жены, которое эхом доносились до него через тысячи километров.