Песочные часы с кукушкой - [29]
В зале засмеялись. Клюев неуверенно усмехнулся. К чему Яков затеял этот балаган?
– Однако мысль о создании, творении рук человеческих все не оставляет нас. Почему? А собственно, почему нет, спрошу я. Но подход здесь должен быть принципиально иной. Только век девятнадцатый чуть приоткрыл завесу тайны над этим вопросом. Удивительная счетная машина Бэббиджа, о которой вы все наверняка наслышаны, позволила производить математические расчеты со скоростью, сопоставимой с человеческой и даже превышающей ее. Никаких яиц черного петуха, никакой росы в навозе – простая механика и логика. А, как гласит основной закон науки – единожды открыв некий принцип, можно совершенствовать его почти до бесконечности. Если машинка Бэббиджа могла производить логарифмические и арифметические вычисления с шагом в пять-шесть интервалов, почему бы не увеличить это число? Пятьсот, шестьсот, пять тысяч…
Яков повернулся к доске и быстро набросал цифры.
– Отвлечемся на минуту. Вот человек… обычный человек, вроде меня или любого из вас. Что происходит у него в голове с точки зрения логики? Возьмем простой пример. Некоему Джонсу в кафе предлагают чай с булочками. Он задумывается, соглашается, пьет чай, ест булочки – платит и уходит. С точки зрения математики – все что произошло, можно отобразить вычислениями. Джонс подсчитывает, сколько у него при себе денег. Хватит ли ему и на чай, и на булочки? Прислушивается к себе, есть ли желание перекусить. Да, оно есть… – Яков начертил на доске один за другим два плюса. – Ему приносят заказ – он пробует чай – не горячий ли? Температура его устраивает, он пьет. И ест. – Еще два плюса появились на черной поверхности. – Он достает деньги и отсчитывает цену заказа плюс чаевые.
Шварц размашисто прибавил еще один плюс.
– И все… остальное – какая погода стоит на дворе, то, что он поругался с женой утром, цены на овес, цвет волос официанта, название улицы, на которой расположено кафе – несущественно для действия, произведенного Джонсом. Он заказал-употребил-оплатил. Даже если какой-то из вышеперечисленных фактов и является существенным, его тоже можно внести в уравнение. Цены на овес? Пожалуйста: Джонс знает, что ему предстоит купить корм для лошади, а тот подорожал… опять вычисления, и Джонс заказывает лишь чай, экономя на булочках. И так далее.
Ни вздоха, ни скрипа не раздавалось в зале во время выступления Шварца. Лишь вполголоса бубнили переводчики.
– Вернемся к счетной машине Бэббиджа… Возможно ли с ее помощью создать искусственный разум? Да, отвечу я. Что мы получим в итоге? Подобие человека, способного действовать в нашем мире, принимать решения, обдумывать поступки. Без эмоций, без страстей и страхов, сожалений, психических расстройств, обид, злости, любви, авторитетов, лести, выгоды, обмана, легкомыслия, задней мысли, нерешительности… Холодный разум без человеческих недостатков, ограниченный лишь заданными параметрами, а по сути – не знающий границ в совершенствовании. И тут возникает вопрос… Существует ли такая машина? Улучшенный вариант разностной машины Бэббиджа?
Яков сделал паузу, оглядел зал.
– Есть. Я создал ее. Она в тысячи раз превосходит свою прародительницу из прошлого века. Основана она на несколько других принципах и технологии, но по сути она – венец той идеи. При доработке возможно увеличить ее мощность еще в тысячи раз. И тогда… тогда, господа, мы совершим самое великое открытие, к которому стремится человечество с тех самых пор, как был проведен первый опыт, как зародилась наука – мы сможем создать искусственный разум.
Клюев едва слышно вдохнул. Пальцы его, вцепившиеся в стол, побелели. Его посетило странное чувство – он вдруг вспомнил механизм, игрушку, сделанную для него отцом, давным-давно. Маленький металлический шарик катился по желобку, сваливался в специальные отверстия, двигал уравновешенные детали, стремясь по спирали к следующему желобку – падал и снова катился… И, хотя можно было протянуть руку и снять шарик, прервать его путешествие, Карл так и не решался – его завораживало это целенаправленное, просчитанное движение. Завораживала неизбежность движения шарика, который всегда достигал конечной точки. Нечто подобное он ощущал сейчас.
«Яков, Яков, что ты делаешь?», – хотел выкрикнуть Карл Поликарпович, но не смог.
Шварц медленно стер свои каракули с доски и повернулся к зрителям. Внезапно, словно гром в сухую погоду, на зал обрушился оглушительный шум аплодисментов. Яков поклонился, пряча на губах улыбку.
Зажегся верхний свет, не особо яркий, но после полной темноты на несколько мгновений ослепивший Карла Поликарповича. Он прикрыл глаза и постарался угомонить расшалившееся сердце. «Отчего я так волнуюсь?», – подумал он удивленно. Открыв глаза, он увидел, что присутствующие начали расходиться. Желая поскорее переговорить с Яковом, он приподнялся, но Жак, ухватив его за рукав, весьма грубо потянул назад, на скамью.
– Куда вы? – Прошипел француз. – Сядьте! Еще не все…
Сил для спора Клюев в себе не нашел, потому просто сел обратно, и принялся наблюдать, как присутствующие один за другим покидают лекционный зал. Жак оказался прав – уходили не все. Члены Совета, по крайней мере бОльшая их часть, остались на своих местах, вполголоса переговариваясь.
Обычный мир, обычное королевство… Знать и крестьяне, купцы и ученые, исследователи новых территорий и поэты живут сравнительно мирно уже много столетий. Но в смежной реальности находится мир, полный Ничто, что желает стать Чем-то. И через возникающие «проколы» в реальности все новые и новые твари проникают в Вердленд. Небольшая группа магов защищает обывателей, справляясь с опасностями по мере сил.Никто не знает, откуда взялись маги в Вердленде, однако с давних времен они — когда явно, когда скрытно — участвуют в судьбах как страны и ее правителей, так и простых, незначительных на первый взгляд людей.
Когда правду невозможно поведать, а ее сокрытие оборачивается предательством, когда ошибки прошлого возвращаются и наносят удар исподтишка, только доверие к друзьям может спасти. Но соратники становятся врагами, а враги – опорой в трудное время. Мир перевернулся, мир находится в опасности – и никто не может заранее знать, где лежит путь к его спасению. В жарких пустынях Араханда? В памяти Белых? В сердцах тех, кто, несмотря ни на что, верит друзьям?
Ученики уходят, но всегда возвращаются. Другое дело — какими? Старые ошибки, новые испытания. Тео придется приложить все свои силы к тому, чтобы война не захлестнула Вердленд, а Гринеру — понять себя. И обоим им предстоит пройти долгий путь. Потеряют ли они друг друга в приключениях, странствиях и опасностях? Или, наоборот, найдут новых друзей?… И можно только надеяться, что ты жертвуешь близкими людьми ради чего-то по-настоящему важного. Но уверенности нет, и совета ждать неоткуда. Что в конечном итоге окажется важнее — мир в королевстве или понимание души того, кто рядом? Время покажет…
Рассказ о Тео, Сером маге. События, описываемые в рассказе, происходят незадолго до того, как она встретилась с Гринером.
Он оставил трон и свое королевство, чтобы стать актером. Бросил ремесло лицедея, получив в дар бессмертие от поклонника своего творчества. И сбежал на самое дно трущоб Дор-Надира, где обрел дружбу, смысл жизни и самого себя. И, снова все потеряв, обратился к магии, чтобы найти способ покончить с бессмертием… Это история Джоселиана Первого, короля Невиана, для друзей и учеников — просто Джока. История его взлетов и падений, поисков и скитаний. История, которая растянулась на сто шестьдесят лет…
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.