Песочные часы - [38]

LXIII. Мне подумалось: вот тема для резкой обличительной статьи, которая должна стать результатом этой поездки. На Западе до изнеможения болтают о правах человека. Свобода, суверенность, законность, демократия… Им это никогда не наскучит. Они неутомимо жонглируют фразами даже в тот момент, когда происходят массовые убийства в Алжире или в Сонгми. Но если возникнет повод сопоставить красивые слова с политической практикой, на их благородных физиономиях тут же появится обезьянья гримаса равнодушия. Они начнут кривить физиономии и приводить «совершенно неопровержимые» аргументы в оправдание людоедства. Цена их совести абсолютно та же, что и в эпоху конкистадоров, раннего колониализма и опиумных войн. Они располагают сейчас полной информацией о том, что оставили после себя в Кампучии полпотовцы. У них не может быть ни малейшего сомнения, что Пол Пот, останься он у власти, уничтожил бы еще два миллиона человек. Им нет до этого дела и никогда не было. Для них важны, в сущности, лишь стратегические расчеты и суммы прибылей. Они превосходно умеют изображать из себя апостолов морали и всевозможных прав и свобод. Может быть, в ту самую минуту, когда на автобусе «Изусу» я еду по городу-кладбищу, они обмениваются рукопожатиями с дипломатическим представителем Пол Пота в Организации Объединенных Наций и что-то бормочут насчет законности, суверенности и недопустимости агрессии. Свежеиспеченные моралисты, новоявленные сторонники невмешательства, закоренелые и циничные оппортунисты.

А ведь им превосходно известно, что на дипломатическую службу Пол Пот назначал только тех, кто имел достаточно долгий стаж службы «на переднем крае», ибо от сообщников можно ждать полной лояльности. Лощеные дипломаты поработали когда-то, надо думать, с автоматами в руках или мотыгой, которой разбивают черепа. Меж ними нет таких, кто убивал бы «всего лишь» росчерком пера и не участвовал действием в «строительстве нового общества». Надо бы поспрашивать этих людей насчет подробностей их биографии, точно выяснить даты и места, где они были. Надо бы с невинным видом спросить их: собственноручно они ликвидировали католических священников и буддийское духовенство или. «только» надзирали за ходом «окончательного решения», выбирая места для массовых могил и указывая движением руки, кому пуля, а кому мотыга.

Законность — это прекрасная вещь. Например, законный президент Германии фельдмаршал Гинденбург законно вручил власть законному канцлеру по фамилии Адольф Гитлер. Законное правительство Гитлера создало законную государственную полицию, которая называлась гестапо, и в деятельность ее не должен был вмешиваться ни один сторонник невмешательства. Законное министерство законного правительства третьего рейха создало с полным уважением к закону законный концлагерь под названием «Аушвитц»[30], где служащие законного германского государства совершали разного рода действия, не выходящие из законных рамок суверенности. Более того, пребывание союзных войск на территории рейха было скандально незаконным делом, ибо никакое германское правительство не приглашало этих войск на свою территорию.

Безграничный цинизм, предельно произвольные представления об окружающем мире. Не буду утверждать, что на моем лице никогда не бывает гримасы равнодушия, что моя совесть абсолютно чиста. Только ведь я давно отказался от гордых претензий на непогрешимость любого отдельно взятого суждения. Все прочее — результат субъективного, добровольного выбора. Как и у тех, других. Речь идет о разнице между алгебраическими знаками, а не качественных различиях между моральными кодексами и нормами, которые ставят их якобы выше. Ничего подобного нет. Кампучия — лучшее тому свидетельство.

Но я такой статьи не напишу. Они не соизволят дискутировать со мною о Пол Поте, а ловко подсунут другую тему, для них более выгодную. Нет смысла.

LXIV. На минуту — только на минуту, товарищи! — мы остановились в бывшем торговом центре города. Начальник охраны, измученный нашим непослушанием, в своей речи еще раз предупредил о возможных опасностях. Начали торговаться и договариваться. Удалось. На съемки было отведено двадцать минут.

Снять все это и описать было не так просто. Конусообразное здание главного торгового центра без людей и товаров выглядело как декорация фантастического фильма. Но снимок сам по себе всего не скажет, не передаст гнетущей тишины мрачных помещений, писка крыс, бегающих по пустым прилавкам и полкам, и атмосферы безнадежного ожидания того момента, когда здание заполнит веселая говорливая толпа. Лавки и базары Азии — это зрелище, которым можно бесконечно наслаждаться, праздник для глаз, ошеломительная пляска красок, жестов, звуков, движений. Надо это помнить, дабы ощутить всю тишь и пустоту безлюдного торжища. Недовольные операторы один за другим опускали камеры: для фильма это не подходит — пустое здание на экране так и останется пустым зданием.

Я снова пошел вдоль широкой улицы. По бокам тянулась длинная череда богатых, элегантных магазинов для «избранных десяти тысяч». И здесь товары были беспорядочно сброшены с полок, разбросаны по тротуарам, придавлены ливнями в сезон муссонов. Косметика и грампластинки, бумага и инструменты, вазы и одежда, посуда и ковры. Внутри каждого из магазинов разбитые электросчетчики, вырванная проводка, растоптанные лампочки. Ненависть к электричеству тут, как видно, граничила с паранойей. Каждый холодильник, вентилятор, пылесос, кофеварка, электроплитка, электрические часы были смяты и раздавлены. Количество стульев и диванов на тротуарах исчислялось сотнями: их стаскивали, наверное, с верхних этажей, не может быть, чтобы все они стояли раньше в одноэтажных лавках. Куда ни глянь, на пустых, залитых солнцем улицах красовались мягкие стулья и кухонные табуретки, удобные пуфы, металлическая дачная мебель, изысканного вида тахты, кожаные кресла. Засохшие желтые листья, папиросные окурки, скомканные магнитофонные ленты, любительские фото с чьими-то улыбающимися лицами, сухие иглы камфарных деревьев — все это забивалось в щели, собирало пыль и создавало атмосферу одновременно ужаса и скорби, абсолютной заброшенности и нереальности, какую увидишь только на картинах Макса Эрнста или Ива Танги