Песочница - [79]
Эля. Из газет…
Отец (злобно). И с каких это пор ты читаешь русские газеты?
Эля. В том-то и дело, что не русские. Вчера подружки принесли на лекции «Ле Фигаро», и там было о нас…
Отец (подавленно) Эля, ну ты-то понимаешь, что всё, что о нас говорят и пишут, – это ложь. В России к власти пришли изверги…
Эля. А вот «Ле Фигаро» так не считает. Там написано, что это ты изверг, а в России власть разумная и справедливая…
Отец (яростно). Это в России-то власть разумная и справедливая? Ну, ничего… Дай время, они и французов скоро в коленно-локтевую позицию поставят! У французов всегда была проститутская пресса! Французы настолько левые, что их постоянно заносит вправо! Только и знают вопить свое «Куа? Куа? Се па са!!!» Новоявленный самодержец в кои веки пенсии старикам выплатил, которых все равно ни на что не хватает, так ему вся Европа рукоплещет… Ничего… Ничего… Теперь его императорское величество Европу периодически без газа оставлять изволит, а потом, наоборот, подпустит ей газу! Мало не покажется! Я тебе еще раз объясняю, что всё, что мной заработано, было получено в поте лица, и поступал я всегда по совести, более того, я отдал бы Кремлю половину моего состояния, чтобы они оставили нас в покое… Но они не оставят. Они хотят всё! Они хотят повесить нас вниз головами, в назидание будущим поколениям! Ты – моя дочь, и не должна повторять клевету о собственном отце, тем более ты пользуешься всеми этими благами… и если не хочешь, чтоб тебя повесили на родине вниз головой!
Эля. Пусть повесят! А мне ничего не нужно!
Мать. Прекратите ссориться! Сегодня же рождественский вечер!
Отец (примирительно). Вот именно…
Эля (не унимаясь). Вот именно… Рождественский! С одной стороны, вы всё по церквам околачиваетесь, а с другой – нищему не подадите… С одной стороны – благородные речи, с другой – мат-перемат! Папа, не слишком ли много противоречий на одну душу населения?
Отец (возмущенно). Ну, это не так… Мы всегда занимались благотворительностью!
Эля (распаляясь). Да? Сейчас проверим! Вот в той же газете было написано, что муниципалитет поставил палатки вдоль Сены и предлагает жителям богатых домов пустить бомжей провести рождественский вечер к себе домой, а самим на всю ночь пойти праздновать на набережную в палатки!
Отец (возмущенно). Это еще что за глупости?
Мать. Немедленно прекрати! Тоже мне, революционерка!
Отец. Ты что же, думаешь, я всю жизнь был миллионером? Мы тоже с матерью начинали нищими, ну или буквально нищими. И нечего этим бездомным потакать… Они все бездельники и наркоманы!
Эля. Они тоже люди, и им тоже хочется тепла хотя бы в рождественскую ночь…
Отец. Невозможно поверить, что на дворе двадцать первый век… Ничегошеньки в этом сумасшедшем городе не меняется. Кажется, что снова времена Французской революции…
Эля. Это которой? Первой, второй или третьей?
Отец. Научили на свою голову…
Эля (чихая и заливаясь кашлем). А я пойду ночевать на набережную!
Мать. Никуда ты не пойдешь! Ты что, решила подхватить пневмонию?
Отец. Ничего, пусть проваливает… Продрогнет, образумится…
Мать. Коля, ты с ума сошел!.. Эля, у тебя же насморк!
Эля (чихая и продолжая кашлять). Это вы сошли с ума, это у вас насморк на всю голову. Живете, как барсуки затравленные. Сперли себе заначку и сидите, дрожите. Каждый день ждете беды, а сами словно бы знать не знаете, что жизнь так бессмысленна, грязна, никчемна, и меня туда же тянете… А я не хочу!
Отец. А кто тебя спрашивает, чего ты хочешь? Ты еще дура, чтоб тебя спрашивать! Мы с матерью всё для тебя делаем! Знаешь, сколько для иностранцев стоит обучение в Сорбонне? А частный учитель французского?
Эля. А не надо! Не надо для меня ничего делать! Не надо мне вашего французского! Ненавижу ваш Париж! Ненавижу вашу Сорбонну…
Мать (прерывая). А что же тебе надо?
Эля (осекшись на полуслове). Мне? Мне? Мне надо, чтобы все оставили меня в покое! Всё, я пошла на набережную…
Эля вскакивает из-за стола и выбегает из комнаты.
Отец. Вот идиотка! Учти, что если ты притащишь какого-нибудь бомжа – я его застрелю! И меня оправдают! Рано или поздно… Ну, как этого… который дрейфил…
Мать (растерянно). Дрейфуса?
Отец. Вот-вот… его самого…
Сцена 3
Те же без Эли.
Мать (порывается встать из-за стола). Я все-таки ее догоню… Что за безумные фантазии ночевать на набережной с бомжами?
Отец (останавливает ее). Оставь ее… Она нарочно разыграла этот спектакль. Гормоны играют, да и потом, эта идиотская статья в «Ле Фигаро»…
Мать. Про нищих?
Отец. Да, и про нищих тоже… Парижская мэрия лучше сама прекратила бы воровать в особо крупных размерах, глядишь, в Париже не осталось бы бездомных. Я вообще в жизни не видел более сумасшедших людей, чем парижане…
Мать. Да уж, хамы еще те! Ты знаешь, парижане, пожалуй, не заслуживают Парижа!
Отец (тяжело вздыхая). Да, и Париж оказался вовсе не таким, каким мы его себе представляли…
Мать. Может, его никогда и не существовало, этого нашего Парижа? Может быть, мы сами себе его придумали, жадно разглядывая в детстве заграничные картинки?..
Отец (грустно). Кому в России расскажешь, никто не поверит… (Передразнивая Элю.) «Не надо для меня ничего делать! Не надо мне вашего французского! Ненавижу ваш Париж! Ненавижу вашу Сорбонну…» Где-то мы Элеонору упустили, что ли…
Герберт Адлер, герой нового романа Бориса Кригера, пытается разобраться в сложных переплетах поколений, преодолеть навязчивую аморфность и односложность существования, научить себя и окружающих непротивлению счастью…
«Если в самом начале плаванья корабль взял неверный курс, то, как ни крепок его корпус, как ни велики запасы провианта и как ни дружна команда, – он обречен затеряться в безбрежных водах мирового океана. Если же курс был проложен правильно, то – даже дурно построенный, даже с минимумом провизии на борту и с подвыпившей командой, – корабль наверняка дойдет до цели своего путешествия.»Борис Кригер – член Союза писателей Москвы, канадской ассоциации философов и футурологического общества «Будущее мира».
Мы не знаем, существует ли в действительности основной закон космологии, однако мы можем с уверенностью заявить, что, следуя выражению МсСrea, существует «принцип неопределенности в космологии» («Uncertainty principle in cosmology»). Таким образом, Космос обрамляют два принципа неопределенности: один на маленькой шкале квантовой механики, другой на большой шкале космологии. Научные исследования могут многое рассказать нам о Вселенной, но не о ее природе и даже не о ее основных геометрических и физических характеристиках.
Поиск ответа на вечные вопросы бытия. Автор размышляет о кризисе середины жизни, когда, оглядываясь в прошлое, ищущий человек пытается переоценить все, что пережил, и решить, куда ему идти дальше. Может быть, кто-то последует примеру автора; «придет к выводу, что лучше прожить одну жизнь подробно и вдумчиво, чем разбазариваться на тысячу смазанных и невыразительных судеб».Роман вдохновляет обычного читателя. Да, каждый из нас с его страстями, исканиями, страданиями, даже болезнями – Великий Человек. Он интересен для других.
Мы часто совершаем необдуманные поступки, цена которых со временем становится непомерной, разъедающей нестойкие основы наших сердец. И кто знает, действительно ли мы виноваты, или это некий Божий промысел диктует нам свою волю, дабы мы прошли многократно повторяющиеся испытания? Испытания смертью, несчастной любовью, предательством... «Альфа и Омега» – роман о безусловной любви, единственной форме любви, которая, по совести говоря, может именоваться любовью. Любви не за что-то и не вопреки чему-то. Любви, поставленной во главу угла, ставшей стержнем жизни, началом и концом, альфой и омегой...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.