«Песняры» и Ольга - [3]

— Ну-ка, ну-ка, мальчик, давай-ка еще раз.

Сыграли вступление всем оркестром, и я снова правильно вступил, и спел уже всю песню до конца.

— Чей это мальчик? — спрашивает Скороходов.

— Наш, техннкумовский, — отвечает Толя, — в моей группе учится. Мой друг!

— Все, — сказал Скороходов. — Завтра будешь петь на концерте.

Вот так я попал в оркестр.

Потом Скороходов ушел, и руководителем стал Толя Волк. Тогда уже вошли в моду «Битлз», появились гитарные ансамбли, и мы тоже создали вокально-инструментальный ансамбль. Придумали ему название «Золотые яблоки» — мы все любили фантастику Рэя Брэдбери, а у него есть рассказ «Золотые яблоки Солнца».

(Я, кстати, видел Рэя Брэдбери в 1997 году в Атланте. Он был совсем старенький. Я не поверил глазам своим, не думал, что он еще жив.)

Мы играли свои песни, Анатолий Волк и Саша Сорокин сочиняли музыку и стихи. У нас уже была и собственная манера исполнения. Параллельно мы пели белорусские народные песни, песни «Битлз» и «Роллинг-стоунз». Так, например, аранжировки всем теперь известных белорусских народных песен «Скрипят мои лапти» и «Косил Ясь конюшину» были сделаны сперва в «Золотых яблоках». Уже позже я предложил ее Мулявину, и они стали одними из хитов в репертуаре «Песняров».

Мы устраивали концерты, играли на капустниках в Оперном театре, играли на танцах. Барабанщик Игорь Коростылёв, не зная ни одного английского слова, но ничуть не смущаясь, пел песни наших кумиров на английской фене.

И, надо сказать, у него это очень здорово получалось Успех «Битлз» и «Роллинг-стоунз» кружил нам головы.

ПРОЩАНИЕ С «БЕЛГИПРОСЕЛЬСТРОЕМ»

После окончания техникума мы с Толей Волком paботали в «Белгипросельстрое». И однажды в отделе, где я работал, раздался звонок. Я поднял трубку и услышал голос, который показался мне очень знакомым:

— Это звонит Владимир Мулявин. Мы ищем солиста в ансамбль «Песняры», не могли бы вы прийти на прослушивание?

Пауза. Я, естественно, не поверил, подумал, все это шуточки Толи Волка. И говорю:

— Да не пошел-ка бы ты… — и положил трубку. Направился к своему рабочему столу и думаю: «А что если это не он, не Толик? Надо проверить».

Волк работал этажом ниже. Я спустился к нему — стоит Толик за кульманом, весь в трудах праведных:

— Ленечка, — говорит, — не мешай, давай позже поговорим.

Тут я понял — это был не Толик. Ох, как неудобно все получилось!

Поднялся я к себе и размышляю: «Позвонят еще раз или нет?» Снова звонок. Это уже звонил Даник, мой хороший друг, который работал в постановочной группе «Песняров». Он говорит:

— Тебе Мулявин звонил, хочет тебя прослушать. Приходи завтра утром, он будет ждать.

На следующий день провожали меня всей оркестровкой. Пошел я к Володе Мулявину домой (а жил он тогда в том доме, где находится кинотеатр «Центральный», на последнем этаже). Меня встретила Лида Кармальская — его первая жена. Володя еще спал. Лида отправилась его будить:

— Вставай, к тебе мальчик какой-то пришел, наверно, на прослушивание.

— Я не пришел, меня пригласили, — поправил я ее С гордостью поправил.

Володя встал, протер глаза, накинул рубашку и говорит мне:

— Бери гитару и пой.

А я ведь тоже не лыком шит, потому отвечаю:

— Я и на гитаре не очень хорошо играю, да и не место здесь. Тут консерватория рядом, может быть, вы там меня послушаете.

А для меня консерватория уже была как дом родной. Там в музыкальных классах была хорошая акустика и рояль стоял, чтобы распеваться.

— Пошли, — сказал Мулявин.

Приходим мы в один из классов, и я начинаю ему показывать все, что умею. Распелся во весь голос. Спел песню «Ах ты степь широкая» из репертуара Лемешева. Мулявин послушал и наиграл мне песню «Белая Русь ты моя». Написал текст на газетке:

— Спой, но так, чтобы слиться со мной.

Я один раз послушал и сразу сфотографировал его манеру исполнения. И мы идеально слились в великолепный унисон.

— Боже мой, — сказал Володя, — сколько я вокалистов профессиональных перепробовал, а тут такая находка. Завтра приходи на репетицию в филармонию.

— Но я же работаю, — говорю я.

— Где?

— В «Белгипросельстрое» архитектором.

На следующий день стою на работе с утра за своим кульманом. Все как обычно, вчерашние события кажутся какими-то нереальными. Подымаю голову, смотрю — мулявинские усы мелькнули. Все вокруг сразу его узнали. Мулявин подошел к начальнику нашего отдела и стал о чем-то с ним разговаривать. Я сразу понял — по мою душу. Зовут меня. И наш начальник говорит:

— Ну что, Леонид, за тобой пришли очень известные люди, хотят тебя забрать. Ты как, свою работу сделал?

— Да.

— Ну тогда иди.

Я ушел. И в «Белгипросельстрой» больше никогда не возвращался.

«ПЕСНЯРЫ» ДО МЕНЯ

СОВЕТСКИЙ «КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ»

Сейчас, когда прошло уже столько лет, имеет смысл напомнить читателям, что представлял собой советский «культурный ландшафт» конца шестидесятых-начала семидесятых… Только что разгромлена «Пражская весна», идет «закручивание гаек» в области идеологии, а искусство — составная часть этой идеологии.

Исчез КВН — единственный живой росток на советском телевидении. Прекращено проведение джазовых фестивалей, в течение нескольких лет до этого проходивших ежегодно. Разогнан коллектив мирового класса — Концертный эстрадный оркестр телевидения и радио под управлением Вадима Людвиковского, вместо него организован Ансамбль советской песни. Из страны начали уезжать музыканты и певцы не только академические, но и эстрадные: Эмиль Горовец, Лариса Мондрус, Аида Ведищева, Леонид Бергер, Вилли Токарев, Михаил Шуфутинский. Очень актуальным и отражающим обстановку был популярный анекдот тех лет: