Песня волка - [24]

— Рон, прекрати! Ты уже достал меня своими приставаниями, — отрывисто, с раздражением заметила Эшли. — В конце концов, я привлеку тебя за домогательства.

Губы Рона сложились в едкую усмешку, но ответить он не успел.

— Кларк! — перекрывая шум участка, раздался зычный бас Бишопа. — Зайди ко мне!

Эшли поставила стаканчик на стол и отправилась к начальству.

Оглядев ее темными навыкате глазами, Бишоп бросил:

— Садись и докладывай.

Усевшись, Эшли собралась с мыслями и начала:

— Вы уже знаете из отчетов о схожих смертях Арчибальда Стоуна и Фрискина, но была и третья смерть. Боб Мокэй. Он работал программистом в галерее Фрискина и именно он привез некий артефакт, который странным образом объединяет эти три смерти. Известно, что перед Канадой он заезжал в Уошборн, откуда вывез этот артефакт.

— Что за артефакт?

— Шаманский щит.

— Шаманский щит, — проговорил про себя Бишоп. — И что, он якобы привез из Канады только этот щит?

— Нет, еще ритуальную курительную трубку и нож, но главной целью, я полагаю, был щит. А уверена я в этом, потому что нашла его рисунок, который он наспех зарисовал с чьих-то слов и, похоже, именно тогда изменил свой маршрут. Все его счета из Саскачевана, но на его дорожной карте отмечен Уошборн.

— Это не в Канаде.

Эшли кивнула.

— То есть поездка в Уошборн была не запланирована?

— Похоже, он вообще скрыл то, что был там.

— Зачем?

— Видимо, оттуда можно было вывезти что-то еще.

— Слишком уж много возни вокруг какого-то индейского сувенира, — проворчал Бишоп выбивая короткими пальцами дробь на столе.

— Из-за этого раритета в двадцатые годы было совершено ряд убийств все в том же Уошборне.

— Ишь ты, раритет… — недоверчиво хмыкнул Бишоп и велел: — Рассказывай.

Ее короткий рассказ о том, что она прочитала в заметках Стоуна не убавил его скептицизма.

— Вокруг него творятся такие страсти, что можно подумать будто он из золота и платины! Хорошо. Что будешь делать дальше?

— Хочу узнать, как Боб Мокэй заполучил его. С кем договаривался? У кого купил? Какую сумму выложил за него? Хочу поговорить с бывшим хозяином щита.

— Понимаю, — легонько хлопнул ладонью по столу Бишоп. — Думаешь, что смерть тех, к кому попадал щит, дело рук его бывших хозяев?

Эшли растерянно молчала. Почему ей не пришло в голову отработать подобный вариант версии?

— Но тут есть некоторая не стыковочка, — тут же опроверг он сам себя. — Если в это дело замешан бывший владелец щита, то почему, черт побери, он не забрал его назад, хотя бы из дома Фрискина, когда убил его самого? Почему тогда этот щит преспокойно валялся себе на столе? А ведь времени у него было предостаточно, чтобы прихватить его с собой и унести ноги. Что-то не так с этим щитом. Не чувствую я присутствия убийцы. Да и смерти эти трудно назвать убийством. Может на него нанесено, какое-нибудь смертоносное вещество, вызывающее остановку сердца, словом что-то подобное? Отдай щит в лабораторию, пусть проверят на присутствие вредных веществ. Где она сейчас вообще, эта шаманская безделица?

— У меня.

— Что? — вскинулся Бишоп. — Каким образом она оказалась у тебя?

— Мне ее передала в дар Софи, бывший секретарь Фрискина, теперь она директор галереи.

— Так! Дай-ка мне телефон этой Софи. Мне кажется, она просто разыгрывает свое неведение.

— Я думаю, ей на самом деле ничего неизвестно. Она просто очень напугана.

— Чем это?

— Неизвестностью.

Эшли по памяти записала телефон Софи на бумаге для заметок.

— Это телефон галереи, но вы не застанете ее. Она уехала из города на два дня.

— Так, — снова повторил Бишоп, мрачнея еще больше. — Даже не приступив толком к своим обязанностям, эта дамочка умчалась… куда?

— По ее словам, к новому владельцу галереи в Англию.

— Словом в неизвестном направлении… Отлично! И как она мотивировала свое желание преподнести тебе сей подарок и когда преподнесла его?

— Вчера. Она сказала, что раз следствие нуждается в этой вещи… — пробормотала Эшли, заливаясь удушливой краской. Она чувствовала себя недалекой девчонкой, которую провели.

— Так он у тебя со вчерашнего дня?

— Вечера.

— А сегодня ты примчалась в участок даже раньше Сельмы, — детектив Бишоп работал вовсю, следуя за своей интуицией, цепью событий и логикой.

— Мое раннее прибытие на работу не имеет отношения к щиту, — Эшли сидела вся красная, не смея поднять на Бишопа глаза. — Я доведу это дело до конца.

Какое-то время, мучительное для нее, Бишоп размышлял, глядя в окно.

— Не нравится мне вся эта история, — проворчал он. — Я слышал, ты игнорируешь оружие.

— Но…

— Никаких но! — рявкнул Бишоп. — Или хочешь расстаться с этим делом? Это не обсуждается! Щит, этот подарочек, отдашь в лабораторию. Пусть поработают с ним. Не нравятся мне подобные подношения. И держи меня все время в курсе.

Эшли вышла из кабинета Бишопа взвинченная еще больше. Капитан раскусил все дело на раз, а ведь она даже не рассказала ему о странном падении со стены офорта, странном потому, что оно противоречило всем законам физики. Ее чувство страха обострилось. Ее ночной кошмар и пробуждение, а после — отвращение и паника от холодного сквозняка, коснувшегося ее, хотя окна, двери и форточки в ее квартире были закрыты. Все это не выходило у нее из головы. Сквозняк или что-то холодное, что коснулось ее, было слишком реальным, явственным… Об этом она тоже не сказала Бишопу.