Песня ветра - [125]

– Уверена, что заплатит. – На сей раз слова Ребы прозвучали менее убедительно.

– Похоже, ваш будущий тесть отличается снисходительностью, Солтенхэм, – заметил Рэй.

– Зато теща – настоящая гарпия, – шепнула ему Каролина. – Ты, конечно, помнишь ее?

– Конечно. Солтенхэм еще пожалеет, что я не проткнул его шпагой.

В тот же день на палубе «Верной Мэри» были совершены две брачные церемонии. Рядом с высоким маркизом Реба в своем лучшем золотистом платье выглядела обворожительно. На шее у нее красовалось (увы, лишь одолженное для этого случая) роскошное рубиновое ожерелье. Вряд ли нужно упоминать о том, как ярко лучились ее глаза.

Робин и Реба со вздохом вернули потом ожерелье Рэю, и тот застегнул его на шее Каролины перед совершением брачной церемонии.

Каролина не пожелала венчаться ни в зеленом бальном платье, ни в узорчатом желтом муслиновом, ибо носила их перед тем, как оказаться в объятиях Робина. Рэй не уговаривал ее, но, если и догадался о причине, то предпочел промолчать.

– Когда мы надолго застряли в Плимуте, – сказал он, – я купил тебе подарок.– И он подал Каролине великолепный костюм для верховой езды из красного шелка.

– Ты заказал для меня это в Плимуте? – восхитилась она, а про себя подумала: «Как взбесилась бы герцогиня, узнав об этом!»

– Не совсем так, – признался он. – Этот костюм был сшит для одной молодой леди перед ее свадьбой. Но она сбежала с брачной церемонии, а ее отец отказался заплатить за него. Я случайно услышал в таверне, как портной жаловался на свое невезение, и мне показалось, что этот костюм тебе понравится. Увидев, что он твоего размера, я купил его. Меня не покидала надежда, что он пригодится тебе в Эссексе. – Рэй печально улыбнулся. – Но моя надежда вряд ли осуществится.

– Костюм из алого шелка, – заметила Каролина. – Странно, что герцогиня не потребовала его для себя.

– Она потребовала, но я отказался отдать его ей.

Это придавало двойную ценность костюму! Когда Рэй взял в руки костюм и алый шелк всколыхнулся от легкого ветерка, серебристые глаза Каролины восхищенно засияли.

– Такой тонкий шелк едва ли можно носить на карибском солнце, но костюм чудесный. Он заменит мне подвенечное платье. – Каролина побежала показать его Ребе, которая уже собиралась в дорогу.

Реба посмотрела на костюм с сомнением.

– Этот цвет считается несчастливым для невесты, – сообщила она.

Каролина, рассмеявшись, приложила к себе костюм и быстро повернулась. Юбки взметнулись.

– «На свадьбе нарядилась в алый цвет? Не миновать тебе жестоких бед», – процитировала Реба старый стишок.

– Не каркай, – оборвала ее Каролина. – «Пусть даже в черный цвет я наряжусь, от мужа все равно не отрекусь…» О Реба, я никогда не была так счастлива.

– И я тоже, – отозвалась Реба, наблюдая, как Каролина подкрашивает губы. – Знаешь, Робин сказал, что все это время думал обо мне. Он ушел от меня, даже не попрощавшись, лишь потому, что эта ужасная герцогиня торопила его. А он отчаянно нуждался в деньгах. Робин утверждает, что все это время беспрестанно вспоминал меня и ни разу мне не изменил, даже в мыслях. – Она удовлетворенно вздохнула.

– Твой Робин – очень… очень милый человек, – пробормотала Каролина, стараясь скрыть иронию, и, отбросив костюм, крепко обняла подругу. – Я так надеюсь, что ты будешь счастлива, Реба!

– А почему бы и нет? – Реба легкомысленно пожала плечами. – Теперь со мной мой Робин. Я вернусь домой маркизой, и веем придется выражать мне почтение.

– Но ведь он написал признание и ему предстоит позаботиться о помиловании и…

– С этим не возникнет никаких трудностей. – К Ребе вернулась ее прежняя беспечность. – Мой отец все уладит.

Глядя на уверенную в будущем» подругу, Каролина надеялась, что так и будет. Едва ли Робин расскажет Ребе о ночи, проведенной с ней в капитанской каюте «Морской русалки»… и о второй, проведенной на черном песке Пику. Бог милостив, может, ему и не придется часто встречаться с тещей. Пора уже ему остепениться. Реба поможет ему освоиться со своими новыми правами и обязанностями.

«Господи, даруй нам всем счастье! – про себя взмолилась Каролина. – Хотя, возможно, никто из нас и не заслуживает его».

Она думала об этом, пока капитан соединял узами брака маркиза и Ребу.

Перед тем как надеть тяжелое золотое кольцо (подарок Каролины) на палец Ребы, Робин взглянул на подругу невесты. В его глазах вспыхнула нежность, более красноречивая, чем слова. «Я мог бы полюбить вас, – словно говорил его взгляд. – И вы могли бы полюбить меня».

Вздернув подбородок, Каролина уклонилась от этого взгляда и приблизилась к Рэю.

Маркиз понял этот безмолвный жест и вздохнул, Реба сочла это проявлением любви и позволила жениху надеть кольцо на свой палец.

Молодые обнялись, и Каролина осыпала их лепестками желтых роз из сада в Орте. Лепестки, опустившись на волосы Ребы, сверкали, как светлячки, в косых лучах солнца. Такой навсегда и запомнит ее Каролина: раскрасневшейся и счастливой, рука об руку с Робином Тиреллом. Боже, как сияли смородиново-темные глаза Ребы!

Пришел и черед Каролины.

Она стояла на палубе в колышущихся алых шелках. Солнце опустилось за горизонт, и уже смеркалось. Но огромные рубины на шее Каролины, казалось, заменили блеск солнца. Она поклялась всегда носить его. Пассажиры «Верной Мэри» любовались этим огненным чудом. Они уже знали, что пираты, надеявшиеся добиться помилования, очень благодарны Русалке. Ведь это она вовремя уговорила маркиза покинуть корабль, а позднее не позволила убить его, что навсегда закрыло бы им путь в Англию. Все они и решили поэтому преподнести ожерелье Русалке как свадебный дар. Они могли позволить себе это, поскольку у них оставалось еще пятьдесят тысяч дублонов.