Песня вечных дождей - [18]

Граф отступил в сторону, и вперед вышла высокая девушка в голубом, ее волосы цвета слоновой кости блестели в ярком свете. Прижимающиеся к Дариусу тела были забыты, и его сердце замедлилось, как будто утренний туман после дождя ворвался в комнату. Глоток свежего воздуха, вот кем была Ларкира Бассетт. С лучезарной улыбкой она вложила свою руку в перчатке в руку отца, и тот положил ее на сгиб своего локтя.

Аплодисменты стихли, музыка заиграла вновь, а присутствующие продолжили тихо переговариваться, когда Бассетты спустились по лестнице и обошли различных гостей. Фрез продолжал бессмысленно болтать рядом, но все внимание Дариуса было сосредоточено на семье, когда они медленно приближались, пока он вдруг не почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, что свидетельствовало лишь об одном: кто-то наблюдал за ним. Он наблюдал за ним.

Дариус поймал взгляд темно-карих глаз отчима с другого конца комнаты, как раз в тот момент, когда на него упала тень.

«Нет, – подумал Дариус, – не сейчас, когда он смотрит. Пожалуйста, пусть это будет не…»

– Лорд Чотблак и лорд Мекенна.

Глубокий, рокочущий голос графа заполнил пространство.

– Очень рад, что вы оба смогли присоединиться к нам на сегодняшнем празднике и, конечно, герцог. Он здесь? – Долион Бассетт, ростом на добрую голову выше Дариуса, осмотрел комнату.

– Да, ваша светлость. Где-то среди веселья. – Низко склонившись, Дариус выпрямился и увидел, что перед ним стоит вся семья. Две старшие сестры расположились на шаг позади отца, выглядя так, словно им немного скучно, в то время как Ларкира продолжала держать отца за руку. Она одарила Дариуса робкой, заинтересованной улыбкой, и стоило увидеть ее вблизи, как… ему показалось, в ней было что-то почти… Но нет, с чего бы ей казаться знакомой?

– Спасибо, что пригласили на сегодняшний вечер, – сказал Дариус графу. – Для нас большая честь присутствовать здесь, и позвольте мне пожелать вам счастливого дня Эвмара, миледи. – Его взгляд снова упал на леди Ларкиру.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут вмешался Фрез:

– Моя мать была в полном восторге, когда получила приглашение, – сказал Фрез. – Она шлет свои извинения за то, что не смогла присутствовать сама, но, как вы знаете, ваша светлость, по вечерам ее часто подводит здоровье.

– А как насчет раннего утра? – спросила леди Ния Бассетт, теребя свои тонкие прозрачные перчатки.

– Прошу прощения? – Фрез выглядел немного сбитым с толку, когда к нему обратилась рыжеволосая красавица.

– Я спрашивала о раннем утре. – Девушка перевела взгляд на него. – Если она так слаба поздними вечерами, как она себя чувствует, когда просыпается?

– Боюсь, она разбита, – вмешалась леди Арабесса.

– Если только не похожа на цветок пустыни, – ответила леди Ния. – Закрывается под звездами, оживает под солнцем.

– Это обычный цветок, – поправила леди Арабесса. – Обычные цветы спят по ночам.

– Я совершенно уверена, что с цветами пустыни происходит то же самое.

– Тогда зачем вообще уточнять разницу? Просто скажи, что она похожа на цветок.

– Потому что я думаю, цветок пустыни – более подходящее описание для женщины, чем обычный старый цветок, – объяснила леди Ния. – Любой поклонник может написать стихотворение, сравнивающее женщину с цветком. Но уточнив вид, что ж, он добьется большего. Вы не согласны, лорд Чотблах?

Бедняга, несомненно, позеленел:

– Я, э-э, это…

– Что скажете вы, лорд Мекенна? – Леди Ларкира прервала унылое бормотание парня, переключаясь на Дариуса. – Когда вы пишете любовное стихотворение для своей возлюбленной, вы уточняете, о каком именно растении идет речь?

Дариусу потребовалось время, чтобы прийти в себя, успокаивающий ритм голоса леди Ларкиры казалось убаюкивал его разум.

– Нет, миледи, – наконец промолвил он. – Я считаю использование сравнения с растениями в любовной поэзии слишком прозаичным.

– В самом деле? – Она подняла брови. – А что вы используете взамен?

– Мне еще предстоит найти возлюбленную, чтобы узнать об этом.

Леди Ларкира на мгновение задержала взгляд на Дариусе, и на ее щеках появился легкий румянец.

– Видите, сколько седин прибавили мне дочери за эти годы, – усмехнулся граф, с неприкрытой любовью глядя на своих детей.

Из-за этого взгляда постыдная искра ненависти опалила сердце Дариуса, и он отвернулся как раз в тот момент, когда музыканты заиграли вальс.

– Ах. – Долион похлопал по руке свою младшую дочь. – Пришло время для твоего первого танца, моя дорогая. Кто будет твоим партнером?

Вопрос повис в воздухе на неловко долгое время. Дариус знал, было бы по-джентльменски просить у леди Ларкиры разрешения стать ее партнером, но, будучи уже порядком взвинченным, он больше не хотел ощущать на себе чужие руки, какими бы нежными ни были прикосновения этой леди. К тому же он был не в настроении улыбаться и говорить фальшивые любезности, особенно когда его отчим, скорее всего, наблюдал… Ничего хорошего не выйдет, если Хейзар подумает, что Дариус заинтересован не только в девушке, но и во всем остальном. Подобные вещи имели тенденцию пропадать, исчезая совершенно бесследно.

И все же, чем дольше никто не произносил ни слова – Фрез все еще напоминал трусливого зайца, – тем сильнее леди Ларкира съеживалась от смущения, ее взгляд часто обращался к нему.