Песня Темного кристалла - [13]

Сад Утренней зари наполнял землю жизнью,

И его мелодия очаровала Каула, Темного короля Песков,

Чья жажда власти была неутолима.

Он похитил Амирис, унес ее в дюны, где жил сам.

Следующим вечером пришел Джарра-Джен на свидание

И увидел, что Сад Утренней зари едва жив

Без Воспевающей Росу: вся зелень окрасилась в бурый цвет,

Ветви и корни деревьев ссохлись, зачахли.

В Дюнах Каула Темный король приказал Амирис встать на колени

И призвать зеленую жизнь из пересохшей золотоцветной земли.

Она попыталась, но в песках ни одно семя не могло пустить корни,

Даже посаженное руками Воспевающей Росу.

Разъяренный ее неудачей Король

Вывез ее в пустыню на горячий и белый песок

И наказал, повернув лицом к солнцам:

«Если Сад не станет моим, то не станет ничьим».

Там он оставил ее, и пески вытянули жизнь из ее глаз.

Упав на колени, Амирис запела прощальную песню.

Три ночи и три дня молилась она,

И на четвертый рассвет из дюн появился ее Джен.

Подбежав, он обнял ее, и ей захотелось расплакаться,

Но даже слезы радости уже были выжжены из ее глаз.

Хоть он нашел ее, она знала, что пора на отдых.

Она дала расцвести голубому огню и достала из груди своей семечко.

Джарра-Джен умолял и просил, криком кричал, чтобы она не уходила,

Но она положила в его руку семечко, поручила его прорастить

И растаяла в звездной пыли. Ветер забрал ее.

Джарра-Джен остался в полном одиночестве – с семечком.

Горевал он в пустыне, но семечко лопнуло в его ладони,

Джарра-Джену следовало торопиться. Времени было мало,

И он посадил его там же, в пустыне, хоть затея казалась напрасной,

Ведь в пустыне ничем семечко не полить.

Он взывал к земле. Взывал к небу,

Но никто не ответил. Семечко росы могло умереть,

И без надежды Джарра-Джен упал на колени

И заплакал…

Внезапно из песков проросло огромное дерево

С темной корой, сильными ветвями и изумрудными листьями.

От его корней заволновалась земля, а крона прочесала небо,

Пока Джарра-Джен изливал из себя все слезы, которые только мог выплакать.

Дюны Каула и их Темный король погибли от шторма.

В пустыне родился новый Сад Утренней зари.

Древо Росы вскрыло пески дюн —

Сильное, грациозное, умиротворенное и с подобными серебряным каплям цветами.

И с тех пор на протяжении целого трайна,

Когда Сестер утомлял смех перемигивающихся звезд,

В Саду Утренней зари цветение росы появлялось

На каждой травинке

С нектаром в виде слезы.

Казалось, будто его слушал весь притихший лес, и, закончив песнь, Кайлан немного задумчиво помолчал. Шедшая позади Найя издала одобрительный звук.

– Мне понравилось, – сказала она. – Я считаю, это хороший урок… Мы всегда будем сталкиваться со сложностями, и важно помнить, что наша печаль может позднее стать нашей силой. Ощущать печаль и скорбь – это не слабость.

Шедший впереди все тем же мерным шагом Райан ничего не сказал. Кайлан подумал было, что песня не впечатлила стража – или, может, он ее не слушал, – как вдруг Райан шмыгнул носом и поднял руку, чтобы вытереть щеки. Прокашлявшись, он сказал:

– Мы пришли. Здесь наши пути расходятся.

В темноте, погруженный в наблюдение за реакцией Райана, Кайлан не заметил, что они шли вдоль берега Черной реки, чернильной и широкой, журчащей по другую сторону полосы прямоствольных деревьев и тростниковых зарослей. Тропинка привела их к маленькой деревянной пристани с двумя привязанными к ней лодочками. Река текла на север, где по соседству с Ха’раром, столицей гельфлингов, впадала в Серебряное море.

Райан указал наверх, почти на самих Сестер.

– Идите сутки на северо-восток в сторону скал. Мох в лесу растет на северной стороне. Ночью спуститесь по склону, а на второе утро увидите Высокую Возвышенность – не ошибетесь. Там и найдете Огру. Река донесет меня до Ха’рара. Если мне повезет, я даже смогу заснуть, а проснусь уже во владениях Аль-Модры.

Пришла пора прощаться, но никому не хотелось начинать. В столь катастрофической обстановке слишком высока была вероятность, что они больше никогда не встретятся с Райаном. Найя и Райан пожали друг другу запястья, а когда настал черед Кайлана, он чуть дольше подержал руку другого гельфлинга.

– Ты не один, Райан, – твердо сказал он. – Может, мы не родные по крови, но мы семья по оружию. Прошу, доверяй нам, как доверял Гурджину.

Найя отсалютовала.

– Да. Если понадобимся, мы постараемся помочь.

Райан отреагировал не сразу, но мгновение спустя почерствевшие черты его лица смягчились, и он вздохнул. В этот момент Кайлану показалось, что он увидел настоящего Райана, каким он был до случившегося в замке кошмара.

– Мне очень не хватает Гурджина и остальных, – признался Райан. – Не хочу, чтобы еще кто-то оказался в опасности. Каждую ночь мне снится, что за мной гонятся скексисы и убивают всех, кто мне близок… Гурджина, Миру. Митру, Тимтри, матушку… Лишь в одиночестве я могу отдохнуть. Может, после разговора с Аль-Модрой я перестану с опаской смотреть вокруг себя, но до тех пор… Мне было бы невыносимо видеть вас в опасности, после того как Гурджин умер, защищая нас.

Они помогли ему отвязать лодочку и подержали ее, пока он в нее забирался. Кайлану было жаль, что приходилось прощаться с Райаном, едва познакомившись с ним. Страж, как будто ощутив то же самое, коротко печально улыбнулся.