Песня светлячков - [78]

Женщина в цветастом платье разражается рыданиями, привалившись к плечу кассира.

– Кейлеб, отпустите их, – говорит переговорщик.

– Отпущу. Вы выйдете, и я отправлю их вслед за вами.

– А вы сам? Вы собираетесь сдаться?

– Мне надо подумать, – отвечает Кейлеб. – Но их я отпущу.

Переговорщик кивает и выходит из магазина.

Кейлеб расхаживает перед шкафами-холодильниками с напитками, стараясь не приближаться к витринам. Потом останавливается и левой рукой подает знак заложникам.

– Выходите. – Он указывает на дверь магазина. – Простите, что втравил вас в это. Мне очень жаль, что так получилось.

Женщина в цветастом платье поднимает на него глаза, вскакивает и с истеричным плачем выбегает наружу.

– Брей, – поворачивается к ней Кейлеб. – Ты меня прости за то, что я был таким придурком. Я серьезно, – добавляет он, глядя на меня.

– Знаю, – отвечаю я.

Брей сидит неподвижно, упираясь спиной в стену. Ее слезы высохли. На лице – никаких эмоций.

Кейлеб подходит к двери, приоткрывает и кричит:

– Я готов выйти и сдаться!

Брей встает, проходит мимо меня, направляясь в конец кондитерской секции.

Я иду следом.

– Положите пистолет на пол и выходите с поднятыми руками! – слышится голос из радиомегафона.

Кейлеб кладет пистолет у самого порога, поворачивается и спиной толкает дверь.

Едва дверь закрывается, Брей бросается к ней. В ужасе я смотрю, как она падает на пол, хватает пистолет Кейлеба и устремляется в хлебную секцию.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, осторожно приближаясь к ней. Сердце снова колотится, рискуя выпрыгнуть сквозь ребра. – Малышка… не надо… пожалуйста, не делай этого.

Она приставляет дуло к подбородку, облокачивается о прилавок и запрокидывает голову. Ее затылок упирается в буханку хлеба. Палец застывает на курке.

Я падаю на колени. У меня по щекам текут слезы. Бешеное биение сердца мешает мне, и я готов вырвать его из груди.

– Брей, прошу тебя… пожалуйста. Если ты это сделаешь, если ты у меня на глазах лишишь себя жизни, это убьет и меня. Я тебя очень люблю. Ну неужели ты такая дура, чтобы этого не понимать? Я всегда тебя любил и всегда буду любить.

Я задыхаюсь от слез. У меня горит горло.

– Помнишь, какой договор мы заключили в детстве? Мы пообещали всегда быть лучшими друзьями. Помнишь?

Я подползаю к ней на четвереньках. У меня отчаянно трясутся руки, и я не могу встать. Лицо Брей ничего не выражает. Совсем ничего. Она смотрит на меня остекленевшими глазами. Но чем больше я говорю с нею, чем больше напоминаю ей о том, как сильно я ее люблю, тем яснее в ее остекленевших глазах начинают мелькать проблески жизни. Я вижу прежнюю Брей, которую знаю и люблю с девяти лет. Брей, которая сильнее тьмы, что живет у нее внутри.

– Я знаю: ты это помнишь, – продолжаю я. – Но ты для меня больше, чем мой лучший друг. И всегда была. Мое сердце бьется ради тебя. Если ты умрешь, умрет и все человеческое, что есть во мне.

У нее начинает дрожать рука. Это меня пугает. Дрожащая рука с пальцем на курке… Я не хочу, чтобы ее рука дрожала.

– Да пойми же, Брей!.. Я люблю тебя! Не заставляй меня проходить через эти мучения!

– Я не могу сидеть за решеткой! – вскрикивает она. – Я не могу жить взаперти! В разлуке с тобой! Ты – это все, что у меня есть в этом мире! Все, что у меня было!

– Так я же никуда не денусь! – кричу я, вкладывая в свои слова все эмоции, какие у меня сейчас есть. – Я никогда тебя не оставлю! Понимаешь? Ни-ко-гда! Сколько бы времени ни прошло. Брей, я буду ждать тебя!

Я вдруг понимаю, какие слова могут ее пронять. Это приходит, точно озарение.

– Брей, я умру ради тебя. Я умру вместе с тобой!

У нее сильно трясутся губы. Она смотрит в мои глаза. Долго. Мне это кажется вечностью. И потом качает головой. Вместе с нею качается дуло, приставленное к подбородку.

– Не говори так! – кричит она.

– Я буду так говорить! – отвечаю я и подползаю еще ближе. – Брейел, помнишь, вчера я говорил о своей готовности сделать для тебя что угодно? Этот момент наступил. Вчера ты отвечала, что тебе не нужны доказательства. Но я все равно готов тебе это доказать. Не отводи от меня глаз!

Она смотрит на меня.

– Смотри мне прямо в глаза! – требую я. – Если ты действительно хочешь оборвать свою жизнь, я тоже оборву свою. Я не хочу жить без тебя. Мы и там будем вместе, как были всегда и во всем. Я не позволю тебе одной уйти из этого мира. Если ты считаешь смерть единственным выходом, тогда я умру вместе с тобой.

Она мотает головой, отчаянно пытаясь что-то произнести.

– Я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня, – наконец говорит она.

От частых и обильных слез она совсем охрипла.

– Брей, я хочу жить, – отчаянным шепотом продолжаю я. – Я хочу прожить с тобой целую жизнь. Хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы у нас были дети и чтобы мы вместе состарились. Я хочу жить. Но я готов умереть. Понимаешь?

– Зачем ты это говоришь?

Ее лицо искажено гримасой боли. Все ее тело дрожит.

– Потому что мы созданы друг для друга! И в жизни, и после смерти! Потому что без тебя я все равно мертв!

Она бьется головой о каравай хлеба и кричит. Пистолет с грохотом падает на пол. Я подхватываю ее на руки и прижимаю так крепко, что самому нечем дышать. Мы вместе плачем. Ее пальцы вцепляются мне в рубашку. Мои – в ее спину.