Песня светлячков - [52]

– Удивительно красиво, – сказала я, снова усаживаясь между ног Элиаса. – Представляю, сколько пришлось вам вытерпеть. Когда делают татуировку, бывает очень больно. А тут такие крупные рисунки.

– Да, больно было, и очень, – согласилась Кэмрин. – Но наши картинки того стоили.

Мы сидели возле пылающего костра и говорили о разных приятных пустяках. Как-то незаметно я сдружилась с Кэмрин. После выпитого пива она стала еще разговорчивее, но и до этого мы с нею успели наболтаться. Обычно моей собеседницей бывала Грейс, но сегодня она вовсю пользовалась вниманием Кейлеба. Я не возражала. Мне было легко и приятно говорить с Кэмрин. Казалось, мы с ней знакомы очень давно. Я настолько расслабилась, что едва не проболталась, откуда мы на самом деле. Это могло просто соскользнуть с моего языка. Элиас заметил, что я потеряла бдительность, и решил поменять тему нашего с Кэмрин разговора. Он встал вспоминать концерты, на которых мы бывали.

– «Мэрун файв» живьем – это круто, – сказала я.

– Я знаю! – воскликнула Кэмрин. – Я слушала их на концерте. Мы туда ходили с моей лучшей подругой Нэт. Мы были в отпаде! Немногие группы живьем звучат так же, как на диске.

– Это правда, – согласилась я, допивая пиво. – Ты ведь из Северной Каролины?

– Когда-то жила там. – Кэмрин села в позу лотоса. – Но сейчас мы с Эндрю там не живем.

– А где? – спросил Тейт, глубоко затягиваясь сигаретой. – В Техасе?

– Нет, мы… путешествуем, – ответила Кэмрин.

У нее были потрясающе красивые голубые глаза. Я заметила это только сейчас, когда свет костра осветил их под нужным углом. И ее лицо сердечком мне тоже нравилось.

– Путешествуете? – переспросила я. – У вас есть трейлер?

– Нет. Только машина.

– А почему вы путешествуете? – вдруг спросила Джоанна.

Я видела, с каким недовольством посмотрел на нее Эндрю, услышав ее голос. Он наверняка заметил ее беззастенчивое внимание к себе. Эндрю даже не стал ей отвечать.

– Мы вместе поем песни под гитару, – сказал он, повернувшись к нам.

– Так у вас группа? – тоном куклы Барби спросила Джоанна.

– Что-то вроде того. – На этот раз Эндрю, к моему удивлению, удостоил ее ответом.

Не знаю, какой упертой дурой нужно быть, чтобы не распознать за этими словами недвусмысленное требование: «Да отцепись ты от меня!»

– А что за песни вы поете? – спросил Кейлеб.

По обыкновению, он сидел между Грейс и Джоанной, и плевать ему было, кто как относится к его пристрастиям.

– Классический рок, блюз, фолк-рок, – ответил Эндрю, прикладываясь к пиву. – Вот такие направления.

– Спели бы для нас! – предложила я.

К тому времени я уже достаточно захмелела от пива, так что меня распирали эмоции.

Кэмрин мое предложение понравилось.

– Спой, – попросила она Эндрю. – Мы же захватили акустическую гитару.

– Нет, малышка, – отмахнулся он. – Я сейчас не в том настроении.

– Ну почему ты упрямишься?

– Старик, если гитара при тебе и ты умеешь на ней играть, это же клево, – подхватил Тейт. – Живой звук – это тебе не диски.

Эндрю согласился. Думаю, не столько из-за напора Тейта, сколько из нежелания огорчать свою невесту. Он сходил за гитарой.

– Ты тоже будешь петь, – сказал он Кэмрин, снова садясь на одеяло.

– Не-а. Я после пива… не в голосе.

Поцеловав его, Кэмрин села поближе к нам, освобождая ему пространство.

– А что спеть?

– Да что угодно, старик, – ответил Тейт. – Сам решай.

Мне показалось, что Эндрю спрашивал не у него, а у Кэмрин.

Эндрю задумался, словно мысленно просматривал длиннющий плей-лист, и остановился на песне Билла Уизерса «Ain’t No Sunshine». Я хорошо ее знала. Моя мать постоянно крутила эту песню. Черт побери, Эндрю умел петь! Он был не просто красивым парнем с красивой татуировкой. Он играл на гитаре, как профессиональный музыкант. С таким голосом он мог бы пробиться в шоу-бизнес. Я сидела между ног Элиаса и раскачивалась в такт музыке.

Игра и пение Эндрю захватили всех. Даже Элиаса, который понял, что Эндрю не представляет для нас никакой опасности. Я это поняла еще раньше.

Эндрю взял последний аккорд. Песня окончилась.

– Старик, а ты умеешь зажечь, – сказал Тейт, забивая косяк.

– Спой еще что-нибудь, – попросила я.

Я легла, прислонившись к Элиасу. Он обнял меня, слегка касаясь подбородком моей макушки.

Тейт предложил косяк Кэмрин.

– Нет, спасибо. – Едва взглянув на сигарету, она покачала головой. – С меня сегодня хватит выпивки.

Эндрю спел еще несколько песен. Одну из них – вместе с Кэмрин. Они оба были талантливы. Ездят, выступают по клубам и… ни от кого не бегают.

Тейт сходил к машине и вернулся с бутылкой виски «Сиграмс‑7», двухлитровой бутылкой «спрайта» и упаковкой одноразовых чашек. Джен наливала в чашку из двух бутылок и раздавала всем нам.

– Не боись, старик, – сказал Тейт, увидев, что Эндрю колеблется. – В темноте ты все равно никуда не поедешь. Копы в этих местах не водятся.

– Пожалуй, выпью немного, – согласился Эндрю.

Потом они с Кэмрин обсуждали между собой, стоит ли ей пить эту смесь после нескольких бутылок пива. Наконец Кэмрин все же взяла чашку. Наверное, решила, что дважды отказываться невежливо. Она и так завернула косяк.

Возможно, пиво в сочетании с марихуаной меня сильно растормозили, но меня потянуло болтать. Чисто по-женски болтать с Кэмрин. О чем мы с ней только не говорили. Даже о марках прокладок и лучших сортах шампуня. Она спросила меня о браслетах. И тут я соврала, что просто люблю плетеные украшения. Достаточно того, что об этом знала Грейс и случайно узнал Элиас. У меня не было сил снова проходить через пласты воспоминаний. А они поднимутся, невзирая ни на какую выпивку и травку. При всей моей симпатии к Кэмрин, ей незачем знать, почему у меня на каждой руке столько браслетов.