Песня реки - [87]

– Она приехала вместе со мной, – сказал Филип, не промолвивший с появлением Франклина в гостиной ни слова, и ступил через порог.

Анна произнесла надлежащие слова, представляя их друг другу. Франклин осмотрел Филипа строгим испытующим взглядом, прежде чем протянуть руку.

– Мне случалось несколько раз видеть Пата Салливана во время деловых поездок, – сказал Филип, – но я не помню, чтобы когда-нибудь встречал вас, мистер Дэнверс.

– Я действительно не так много вращался в коммерческих кругах, как Патрик. Он предпочитал, чтобы я оставался в конторе.

Филип уловил раздраженные нотки в голосе мужчины, но, зная репутацию Пата, не очень удивился. Вряд ли кто-то из служащих компании Салливана очень любил своего патрона.

– Вы что пьете, Филип? – спросил Франклин, кладя руку поверх набора графинов и бокалов.

– Я полагаю, мой чай еще не остыл.

Франклин отвернулся от дам и указал на графин с бренди.

– Очевидно, мы можем выпить и это. Думаю, бренди будет получше чашечки чая, – добавил он с заговорщическим видом и, когда Филип кивнул в знак согласия, спросил: – Чем изволите заниматься?

– Вероятно, тем же, что и вы, хотя в других портах и с другими товарами. Если, конечно, вы продолжаете дело Салливана.

Рука Франклина дрогнула, и капли янтарной жидкости пролились из горлышка на мраморную поверхность.

– Нет, вы посмотрите, что я наделал, – пробормотал он, однако быстро обрел спокойствие и протянул Филипу стакан. Затем скользнул длинным пальцем под крахмальный воротничок, будто ему вдруг стало жарко, и сказал: – Все остается так же, как при Пате. Почему я должен отказываться от хорошего? – Он расслабился, и лицо его тотчас изобразило дружелюбие.

После нескольких минут учтивой беседы Франклин вынул из жилета карманные часы и нахмурился.

– К сожалению, мне придется оставить вас. Прошу извинить меня. Я должен удалиться по делам в кабинет Офелии.

– О Франклин, как всегда, дела, дела, дела… – пожурила его Офелия. – Возвращайся как можно скорее, дорогой.

– Конечно, Офелия. Я постараюсь, но есть ряд неотложных вещей. – Франклин улыбнулся своей нареченной.

Следя глазами за его удаляющейся фигурой, Офелия шепотом сообщила Анне:

– Он милый человек, но принимает жизнь слишком серьезно. У меня уже был подобный муж. Но когда произошло это ужасное несчастье с Патриком, чувство ответственности Франклина и внимание к мелочам стали моей надежной опорой. Благодаря его обстоятельности я была ограждена от лишних хлопот. Он избавил меня даже от печального бремени устройства похорон. Франклин взял в свои руки бразды правления компанией Салливана и прекрасно справился с этим. И сейчас почти все готово для его вступления в руководство делом. Я так благодарна ему, что даже согласна терпеть Миру Манчестер, эту легкомысленную девицу, которую он выписал из Лондона. – Офелия сделала паузу и с облегчением вздохнула. – И должна сказать, впервые в жизни я почувствовала себя истинной леди праздности. Франклин так меня испортил!

– Значит, вы наслаждаетесь жизнью, бабушка?

– А почему бы и нет, дорогая? – весело прощебетала Офелия, но вовремя спохватилась. – Разумеется, в определенных пределах. Ведь в доме еще траур.

– Извините меня, миссис Салливан, – вмешался Филип. – Могу я вас спросить, как умер Патрик?

– Увы, страшной смертью. Произошел несчастный случай и по иронии судьбы на его собственном складе и в результате собственной ошибки. Доктора говорили Патрику, чтобы он избегал взбираться по трапам. И я не раз говорила, что ему нужно остерегаться высоты. У него легко возникали головокружения, особенно в преклонном возрасте. От разжижения крови, вероятно. Но он же… Твоя мама, возможно, говорила тебе, Анна, что он был упрямым человеком, и упрямство привело его к падению – в буквальном смысле слова! Однажды он проводил на складе инвентаризацию и задержался допоздна один. Предполагают, что Патрик находился наверху лестницы, когда на него свалилась целая гора ящиков. Бедного Патрика накрыло с головой, и он был раздавлен пудами стаффордширского фарфора. Ужасно! Ужасно!

– Да, действительно ужасно, – содрогнулась Анна, взволнованная рассказом о трагической кончине дедушки.

– Но что примечательно, – с печальной улыбкой добавила Офелия, припомнив курьезную подробность, – ни одна статуэтка не разбилась…

Франклин Дэнверс решительной походкой прошествовал на кухню. Мира Манчестер тут же выскочила из-за двери с опахалом из перьев в руке и в тот момент, когда он проходил мимо, игриво провела по шее.

– Привет, любимый, – проворковала она.

– Прекрати свои игрушки, Мира, – пожурил он горничную. – Я как раз искал тебя. – Иногда Франклин недоумевал, зачем он только связался с этой вертихвосткой.

– К тебе, сейчас? – спросила догадливая Мира, и ухмылка тронула ее яркий пухлый рот.

И тут Франклин моментально вспомнил, зачем связался с ней.

– Сейчас я иду в каретный сарай. Встречай меня там через пять минут. И ради Бога, Мира, прежде убедись, что никто не видит, как ты выходишь из дома!

– Разумеется, любимый. Сказано – сделано.

– Франки, Франки! – громким шепотом кудахтала Мира, крадучись среди экипажей, которых у Офелии было предостаточно. В каретном сарае царил полумрак, и Мира была недовольна, что Франклин даже не зажег фонарь, чтобы она не блуждала в потемках. – Это не смешно, любимый, – раздраженно сказала она.