Песня моряка - [25]
Натянув цепь, собака оскаливает клыки в шести дюймах от лица Алисы — девяносто фунтов мерзкого лая! — и тогда Алиса бьет ее бутылкой по голове. Лайка заваливается обратно в пикап, как большая меховая игрушка. Братья Луп выскакивают с обеих сторон машины, брызжа пивом и фисташковой шелухой.
— Алиса, ты сука! Ты сука, Алиса Кармоди! Если ты ранила Дружка… Если ты ранила старину Дружка…
— Ранила? Что там можно ранить? У него в голове пусто. Одни хрящи да жир. Я просто утихомирила сукиного сына.
Собака лежит на боку с открытыми глазами и спокойно дышит. Алиса продолжает держать бутылку занесенной над головой.
— Видите? Ему понравилось. — Гнев прошел, но содеянное продолжает доставлять ей удовольствие. — Может, его долбануть еще раз…
— Алиса, ты сука… — близнецы приближаются, — лучше отдай бутылку, пока я не…
Она опускает бутылку на голову собеседнику, прежде чем тот успевает сообщить, что именно намеревается сделать. И он падает так же аккуратно, как старина Дружок. Второй Луп обходит машину сзади и набрасывается на Алису прежде, чем она успевает повернуться. Она оказывает ему отчаянное сопротивление, ощущая исходящую от него свинячью вонь и опасаясь, что ее снова начнет тошнить. Поэтому она испытывает облегчение, когда бывшие поблизости полицейские слышат ее ругань и приходят к ней на помощь.
После того как изложение версий в участке заканчивается, они наконец приходят к соглашению: если Оскар и Эдгар не станут предъявлять Алисе обвинений в хулиганстве, она не будет подавать иск против старины Дружка, который чреват двухмесячным пребыванием в карантине. Тогда и полицейские смогут не заполнять длинные рапорты и не будить дежурного сержанта, дремлющего в одной из пустующих камер. Все дружелюбно расстаются в два пополуночи, как раз в тот момент, когда после непродолжительной передышки появляется солнце. Босая и сильно помятая, но не утратившая бутылки Алиса возобновляет свой путь домой.
Она минует магазин Герке и начинает оглядываться в поисках укромного местечка, так как ее опять мучают позывы рвоты, когда рядом с ней притормаживает здоровый белый фургон.
— Садись, Алиса. Похоже, тебе это не помешает.
Она залезает в машину. Мысли у нее слегка путаются, и она не видит причин, почему бы не сделать это. Когда фургон трогается с места, она спрашивает, с какой стати он все еще болтается здесь.
— Я думала, ты отправился домой.
— Если помнишь, я отправился приводить в порядок баркас. А вот теперь еду домой.
— Добросовестная блядь.
Он не отвечает. Она не выносит подобного обращения, особенно когда его себе позволяет этот античный хлыщ, но терпит. К тому же как бы ей ни хотелось поговорить, сейчас она может говорить только об одном — о своей стычке с Оскаром, Эдгаром и Дружком.
— Ты в мотель?
Алиса бормочет что-то невразумительное. Пусть подавится. Машину подбрасывает и трясет, когда Соллес объезжает ухабы и рытвины. Клювы буревестников на подоле Алисы постукивают друг о друга. И все события предшествующего вечера представляются ей точно такой же чередой плоских, бессвязных, дребезжащих эпизодов. И все из-за одной бутылки шампанского! Правду говорят: огненная вода добра индейцам не приносит.
Они трясутся до тех пор, пока она не вопит:
— Стой, черт побери!
Соллес тормозит и выпускает ее из машины. На этот раз ее выворачивает уже до основания. Когда перед глазами перестают мелькать серебристые мушки, она снова забирается в машину. Она обхватывает колени руками и дрожит, пока Соллес заводит машину и съезжает с обочины на дорогу.
— Послушай, Соллес, ¦— она поворачивается к нему, не поднимая головы.
— Чем я тебе так мешаю? Какого черта ты постоянно оказываешься у меня на пути? А? Что ты устроил на причале из-за моего платья? Что все это значит?
Соллес не отвечает.
— Тебе завидно, что мне в кои-то веки хорошо? Что теперь у меня есть муж и влиятельный сын? Достало. Останови машину.
Соллес снова съезжает на обочину, на этот раз так резко, что Алиса не может удержаться от смеха.
— Испугался, что я испачкаю твой драгоценный фургончик? Большое спасибо, меня уже больше не тошнит, я просто выхожу. — Она хлопает дверцей и, не оглядываясь, направляется прочь. — Спокойной ебаной ночи.
На негнущихся деревянных ногах она идет по песчаной обочине к заросшей камышами погрузочной площадке. Одетая, как кукла, в смешной национальный костюм, который шуршит и звенит при каждом шаге. Для того, чтобы оказаться в своем старом добром, добром старом мотеле, ей надо пересечь площадку — и она дома. Козырь, оставленный про запас. Она ничего не имела против карт, особенно покера, просто ее бесили казино. Покер — хороший учитель. Держи карты поближе к себе и всегда имей козырь про запас. Она всегда считала, что именно эта ее способность и привлекла к ней Кармоди — ему нравилось, как она играет. Она была хорошим партнером в классическом покере. Кармоди был человеком азартным, а азартные люди всегда нуждаются в соседстве консерваторов. Они помогают им лавировать.
Как только Алиса оказывается в полукруге коттеджей, ей становится лучше. Это ее настоящий дом; здесь, среди женщин и детей, она провела времени больше, чем в каком бы то ни было другом месте города. Разве что не считая церкви. Но церковь не в счет. Церковь — место общественное, самое общественное, ибо принадлежит Богу. А вот эти грубо сколоченные коттеджи, занявшие круговую оборону от всяческих неприятностей, предоставляли и защиту, и право на частную жизнь.
Роман Кена Кизи (1935–2001) «Над кукушкиным гнездом» уже четыре десятилетия остается бестселлером. Только в США его тираж превысил 10 миллионов экземпляров. Роман переведен на многие языки мира. Это просто чудесная книга, рассказанная глазами немого и безумного индейца, живущего, как и все остальные герои, в психиатрической больнице.Не менее знаменитым, чем книга, стал кинофильм, снятый Милошем Форманом, награжденный пятью Оскарами.
В мире есть Зло. Это точно знают обитатели психиатрической больницы, они даже знают его имя и должность — старшая медсестра Рэтчед. От этой женщины исходят токи, которые парализуют волю и желание жить. Она — идеальная машина для уничтожения душ. Рыжеволосый весельчак Макмерфи знает, что обречен. Но он бросает в чудовищную мясорубку только свое тело. Душа героя — бессмертна…
В орегонских лесах, на берегу великой реки Ваконды-Ауги, в городке Ваконда жизнь подобна древнегреческой трагедии без права на ошибку. Посреди слякоти, и осени, и отчаянной гонки лесоповала, и обреченной забастовки клан Стэмперов, записных упрямцев, бродяг и одиночек, живет по своим законам, и нет такой силы, которая способна их сломить. Каждодневная борьба со стихией и непомерно тяжкий труд здесь обретают подлинно ветхозаветные масштабы. Обыкновенные люди вырастают до всесильных гигантов. История любви, работы, упорства и долга оборачивается величайшей притчей столетия.
Культовый роман, который входит в сотню самых читаемых по версии «Таймс». Вышел в шестидесятых, в яркое время протеста нового поколения против алчности, обезличивания, войн и насилия. Либерализм против традиционализма, личность против устоев. Роман потрясает глубиной, волнует, заставляет задуматься о жизни, о справедливости, о системе и ее непогрешимости, о границах безумия и нормальности, о свободе, о воле, о выборе. Читать обязательно. А также смотреть фильм «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном в главной роли.
Кен Кизи – автор одной из наиболее знаковых книг XX века «Над кукушкиным гнездом» и психоделический гуру. «Когда явились ангелы» – это своего рода дневник путешествия из патриархальной глубинки к манящим огням мегаполиса и обратно, это квинтэссенция размышлений о страхе смерти и хаоса, преследовавшем человечество во все времена и олицетворенном зловещим призраком энтропии, это исповедь человека, прошедшего сквозь психоделический экстаз и наблюдающего разочарование в бунтарских идеалах 60-х.Книга публикуется в новом переводе.
Кен Кизи – «веселый проказник», глашатай новой реальности и психоделический гуру, автор эпического романа «Порою блажь великая» и одной из наиболее знаковых книг XX века «Над кукушкиным гнездом». Его третьего полномасштабного романа пришлось ждать почти тридцать лет – но «голос Кена Кизи узнаваем сразу, и время над ним не властно» (San Jose Mercury News). Итак, добро пожаловать на Аляску, в рыбацкий городок Куинак. Здесь ходят за тунцом и лососем, не решаются прогнать с городской свалки стадо одичавших после землетрясения свиней, а в бывшей скотобойне устроили кегельбан.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Мишель Турнье не только входит в первую пятерку французских прозаиков, но и на протяжении последних тридцати лет является самым читаемым писателем из современных авторов — живым классиком. В книге «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Турнье обращается к сюжету, который обессмертил другого писателя — Даниеля Дефо. Однако пропущенный сквозь призму новейшей философии, этот сюжет не просто переворачивается, но превращается в своего рода литературный конструктор, из которого внимательный читатель сможет выстроить свою версию знаменитого романа.
Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим реализмом».Сложно остаться в стороне от политики в стране, традиционно для Латинской Америки охваченной братоубийственной гражданской войной. Литума, герой романа, – полицейский, которому поручено вести дела в небольшом поселке, затерянном в Андах, прикладывает все силы, чтобы удержаться в стороне от разворачивающихся событий, но в конце концов это не удается и ему.
Как в российской литературе есть два Ерофеева и несколько Толстых, так и в японской имеются два Мураками, не имеющих между собой никакого родства.Харуки пользуется большей популярностью за пределами Японии, зато Рю Мураками гораздо радикальнее, этакий хулиган от японской словесности.Роман «69» – это история поколения, которое читало Кизи, слушало Джими Хендрикса, курило марихуану и верило, что мир можно изменить к лучшему. За эту книгу Мураками был награжден литературной премией им. Акутагавы. «Комбинация экзотики, эротики и потрясающей писательской техники», – писала о романе «Вашингтон пост».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.