Песня моряка - [10]

— Пять минут и отплываем, напарник.

— Ладно, ладно, пять минут и отплываем. Кто станет спорить с человеком, у которого морда из ужастика! — и Грир начал поспешно спускаться в люк.

Айк прислонился к рулевой рубке, предоставив суетиться Гриру. Грир юлил — это было очевидно. Старый «меркурий» был отлично закреплен и ровно работал, возможно, уже не меньше часа вопреки всей этой болтовне о технических сложностях. В наши дни в считанные минуты можно определить засор, выудить дохлых мышей и прочистить бак. К тому же всем было известно, что Грир хороший механик. Может, мореход никакой. Потому что, несмотря на все его островное детство и годы военно-морской службы, он по-прежнему панически боялся океана. Он его просто не чувствовал. Айк не раз слышал, как он долго и подробно описывал свои дурные предчувствия. Грира тревожили все опасности, связанные с водой, от причудливо-эксцентричных выдумок до традиционных поверий, от мистических до вполне современных угроз. Больше всего Грир любил порассуждать о Бермудском треугольнике и Великом водовороте. Грир боялся всего, черпая страх как из реальных фактов, так и из побасенок. Он боялся священного трупа и огней святого Эльма, а также новейших странностей, о которых рассказывали некоторые арктические рыбаки. В «Новом свете» сообщалось, что все это проявления мести разгневанных русалок, которые сводят счеты за эксплуатацию морских недр. Как уж тут не бояться?

Но больше всего Грир боялся выходить в море один, чтобы не упасть за борт. У него была слегка покалечена левая стопа, на которой отсутствовало три пальца. Как утверждал Грир, их откусила мурена, когда он занимался спасательными работами на Сен-Круа. Но Айк знал, что это было не так. Во время медового месяца вторая жена Грира выгнала его на улицу в Рено после очередной ссоры, и прежде чем ему удалось убедить ее впустить его обратно, он отморозил себе пальцы. Айк это знал от самой бывшей жены Грира, но никогда не говорил об этом и не возражал, когда его напарник рассказывал о мурене. Вследствие ампутации Грир немного хромал, но утверждал, что это не хромота, а специальный танцевальный шаг. «Придает синкоиизм, как Легбе, богу ритма. Дамы считают это очень эротичным».

И действительно, Грир был отличным танцором и неоднократно побеждал в национальных играх по толчкам и пинкам. Он и на палубе ощущал себя вполне уверенно, когда поручалось какое-то конкретное дело: проворно мог взобраться на мачту или бушприт при встречном ветре, что обеспечивало работу в любом порту на любом море. Да и работа во внутренних помещениях была ему по плечу. Но как только судно покидало причал, эта уверенность тонула как якорь, и эротичная походка становилась помехой, особенно когда он оказывался один на таком корыте, как это. И Айк знал, что Грир дождался его именно по этой причине.

Айк ухватился за булинь и, не сходя на причал, скинул петлю с кнехта. Этому движению его научила Алиса Кармоди — его нужно было делать не кистью, а от локтя. Он свернул мокрый канат и позвал Грира:

— Поднимайся и отвязывай корму. Если мы пару часов не пройдем лагом, адмирал Алиса нас со свету сживет своими издевками.

Грир снял свою петлю с третьей попытки. Судно развернуло кормой в пенном течении. И хотя Айк стоял за штурвалом, он предоставил судну дрейфовать самостоятельно, не прибавляя скорости и лишь наблюдая, как старый хрупкий корпус минует сваи. Грир запихал канат за рыбный контейнер и неодобрительно поджал губы.

Ты бы не наезжал на Алису, Исаак. Она не имеет никакого отношения к загулу Кармоди. Так что сбрось обороты.

Айк не ответил, наблюдая за медленным разворотом кормы. Кармоди улетел в Сиэтл посмотреть на шестидесятивосьмифутовую посудину, о которой он прочитал в «Аляскинском рыбаке «. Он обещал вернуться к понедельнику, ссылаясь на то, что просто ему надо первым увидеть это произведение искусства. Однако на следующий вечер он позвонил и сообщил, что купил судно, и для того чтобы провести его через пролив, ему нужны братья Каллиган. Так что если погода позволит, они успеют к открытию сезона.

С тех пор прошло уже три недели, и все это время стояла хорошая погода. Телефонные сообщения из портов захода подтверждали, что старый рыбак действительно загулял, решив продемонстрировать свое приобретение всем друзьям и знакомым, обитавшим по пути следования. Он пропускал одну из важнейших путин сезона, но его никто не осуждал: Майкл Кармоди в течение нескольких десятилетий вкалывал не покладая рук в любую погоду и при любой воде, вылавливая неводами, удочками, жаберными сетями и садками все, что было съедобно и разрешалось законом, в результате чего создал компанию, улов которой превосходил даже крупные предприятия.

Он заслужил отпуск.

Заменить братьев Каллиган было несложно. Кое-кто из молодняка, осевшего в Шинном городке, еще не распростился с мечтой о возвращении домой: они по-прежнему приходили на причал, вместо того чтобы валяться в контейнерах с шинами от грузовиков и нюхать клей.

Когда прошло десять дней, а Кармоди так и не вернулся к открытию летней путины, Алиса поручила Гриру все операции по копчению и консервированию, а сама встала за штурвал траулера «Хулиган». Учитывая политику ООН, эта лососевая путина могла оказаться последней в сезоне, и она хотела полностью выбрать квоту Кармоди. Айку она заявила, что тот сможет обойтись на «Сьюзи» без Грира, раз уж она обходится на «Хулигане» без собственного мужа.