Песня моей души - [7]

Нахмурившись, маг ответил:

— Даже если мы случайно встретимся, ты меня не узнаешь: сейчас я под одной иллюзией, в следующий раз буду под другой или без неё. К тому же, есть вероятность, что я в ближайшие год-два уйду за Грань. Поэтому не хочу, чтоб ко мне кто-нибудь привязался.

Уж и не знаю, что лучше: если нет ни капли надежды или потеря этого жестокого чувства? А ещё мне очень хочется остаться в его памяти, как изящная снежинка, упавшая на ладонь и растаявшая через мгновения. Или как упавшая звезда, на мгновение показавшая свой яркий хвост, прежде чем погаснуть навсегда. И я запела, обуреваемая противоречивыми чувствами:

Даже если весь мир против нас,

Если солнца свет вдруг погас

Расцветают надежды цветы.

В них живут золотые мечты…

И в эту драгоценную для меня песню постаралась вложить кусочек своей души. Только на строке «Разорвётся замкнутый круг» не сдержалась и заплакала. Отчего песня перешла в плач, с дрожащим голосом и музыкой всхлипываний. На предпоследней строке: «Тот, кто впустит в мир мечты?», я разрыдалась уже непристойно и жалко. Последнюю строку «Друг, им можем быть я и ты» пробормотала, невнятно и некрасиво, оплакивая незадавшуюся жизнь и гибель внезапной надежды.

— Я слышал эту песню лет двадцать назад, когда был в Новодалье, — задумчиво произнёс мужчина, — Только тогда её пели совсем уж сухо.

Морщусь. Он недоумённо взглянул на меня, потом уточнил:

— Уж не в одну ли из Враждующих стран я попал? Это Светополье или Черноречье?

Ворчу:

— Первое.

— А я думал, что в Новодалье… — усталый вздох, — Старею, что ли?

На вид ему сейчас тридцать-тридцать два. Значит, иллюзия делает его моложе.

Сердито спрашиваю:

— С чего бы тут быть Новодалью?!

— Не предполагал, что в Светополье мне споют одну из старых народных новодальских песен, — он смущённо развёл руки в стороны, — Да и есть что-то в твоей внешности от новодальцев. Синие глаза, какие у них часто бывают.

От внезапной догадки даже плакать перестала.

Неужели, во мне течёт кровь одного из этих проклятых народов?! И как только мог Ромка узнать об этой песне?.. Как решился напеть её? Ну да людей около нас тогда не было, да и кто из светопольцев будет интересоваться старинными песнями своих заклятых врагов?

— Да если так… не всё из жизни и прошлого мы в силах изменить, — добавил маг, заметив ужас на моём лице, — Да, ты их ненавидишь и считаешь ворогами. Но то, что твои глаза — синие, не значит, что твоя мать или другая женщина предавала свой народ с врагом, — вздохнул, — Ведь её могли просто изнасиловать.

И я уныло потупилась.

Хотя… если совсем уж честно… Иногда я думала, что мои глаза потому и получились синими. Но думать о связи с ворогами было мерзко — и потому я старалась забыть эту мысль и более не думать о ней. И мне даже удавалось вспоминать. Хотя иногда мужчины выпившие меня цепляли своими ядовитыми шутками про развратную или несчастную мою мать. И неприятно было. И жгло меня то напоминание.

— Похоже, я тебя вконец издёргал, — маг опять вздохнул, — Не хотел, правда! И занесло же меня сюда из-за этого разрыва магического слоя! А впрочем — и хорошо. Ты была близка ко Грани.

Мужчина выудил со дна сумки большое полотенце, завернул туда мешочки с травами, флейту, подхватил узелок:

— Сумку и еду оставляю тебе.

Похоже, сейчас он создаст заклинание и бежит.

— Назови имя! — взмолилась я, — Хочу для тебя дерево в Памятной роще посадить!

— К чему тебе моё имя? — спросил он серьёзно, — Мы больше не встретимся. А если и встретимся, то я буду скрыт иллюзией, и ты меня не узнаешь. Собственно, на мне и сейчас есть иллюзия.

— И ты… не подашь знака?

Маг кивнул.

— Скажи хоть имя!

— А что… ты хочешь посадить для меня Памятное дерево? — странная, необычайно тёплая улыбка появилась у него, глаза как будто засияли.

Ему интересен этот старинный обычай Белого края?

— Ну… если ты хочешь именно этого, — всё-таки улыбнулась ему.

Взгляд его скользнул по деревьям вокруг меня. Потом он тяжело вздохнул и признался:

— Прости, но я уже много лет никому не говорю моё настоящее имя.

— Почему?

— Для чего кому-то кроме меня его помнить? — его улыбка стала очень печальной, — Те, кому оно когда-то было известно, забыли его. Или их уже нет, — мужчина нахмурился.

— Я хочу желать тебе удачи, добра, здоровья, счастья! Пусть мои пожелания хранят тебя от бед!

Серьёзность, с какой сказала эти слова, удивила не только меня, но и его, вернула на его лицо улыбку:

— Пожалуй, ты единственная, кому моё имя нужно. Только тебе его и скажу, — приблизившись ко мне, маг едва слышно прошептал:

— Я — Кан.

Никогда не слышала такого имени. Собственно, и одежда его была не похожа на ту, что носят во Враждующих странах.

— И всё-таки тебе лучше обо мне забыть, — сказал мой спаситель, нахмурившись.

Я не смогу тебя забыть! Ведь именно ты напомнил мне о том, что в этом мире ещё есть доброта!

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза — мне почему-то казалось, будто у него и в правду серые глаза — затем он опустил взгляд, будто задумался о чём-то. И неожиданно исчез: наверное, переместился туда, куда и собирался.

Кан… странное имя, такое непривычно короткое.