Песня Кахунши - [12]

«Больше никогда его не сниму, пока не найду отца», – решает Чамди, снова повязывая тряпку на шею.

Он спиной чувствует чей-то взгляд. Резко повернувшись, замечает крысу, удирающую в водосток. Если бы рядом был Дхонду, любитель призраков, он бы обязательно сказал, что за Чамди следит привидение. Чамди потуже затягивает узел на шее и шагает прочь.

Посреди улицы валяется бочка с гудроном. Были бы силы, он откатил бы ее в сторонку, чтобы никто не наткнулся. Откуда-то доносится кашель, кашель очень больного человека. В темном доме слева светится одно окно. Чамди сразу вспоминает, как кашляет миссис Садык. Она не больна, это просто она постарела, когда узнала, что приют закроют. Чамди молится за миссис Садык, но никто не отвечает ему. Только героиня какого-то фильма таращится на него с афиши. Глаза у нее – каждый размером с луну.

Чамди опять чудится, будто кто-то стоит за спиной, но он не отрывает глаз от актрисы. Кожа у нее светится даже в темноте. Он читает название кинотеатра: «Страна мечты». Огромная витрина, за стеклом – кадры из фильма. Чамди подходит поближе. Человека в черном отбрасывает взрывной волной от горящего грузовика. Мать прижимает к груди ребенка и с ненавистью смотрит на парня, наставившего на них пистолет. Полицейский мотоцикл перепрыгивает через джип. На мотоцикле – женщина. Надо же, бывают женщины-полицейские.

За спиной раздаются шаги. Значит, за ним действительно следят. Вот и миссис Садык говорила – в Бомбее теперь небезопасно. Но Чамди-то кому понадобится? Миссис Садык просто пугала, не хотела, чтобы дети выходили на улицу.

Впереди пятно тусклого света: на проводе болтается лампочка, окутанная паром от железного противня. За прилавком киоска старик-продавец. Покупателей у него, похоже, нет, можно попробовать подойти. Хотя запах пищи до ноздрей еще не добрался, желудок уже беснуется и заставляет ноги шагать быстрей. Чамди собирает волю в кулак. Нужно вести себя прилично, подойти и вежливо попросить у повара еды.

– Даже не надейся, – говорит кто-то сзади.

Он поворачивается. Девочка, одного с ним роста. Одета в старое коричневое платье, слишком большое для нее. Ноги босые. На запястьях оранжевые пластмассовые браслеты. Девочка склоняет голову набок, и вьющиеся волосы падают ей на лоб.

– Даже не надейся, – повторяет она.

– Это ты за мной шла? – спрашивает Чамди.

В переулке тихо. Издалека доносится автомобильный гудок и пыхтение мотора на повышенной передаче.

– Этот хрыч ни за что не поделится.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь попросить?

– Да ты на себя посмотри. В жизни не видела таких тощих. Ты, наверное, целый месяц не ел.

Чамди сердится, ему хочется ответить, что ел он совсем недавно. Эх, был бы он чуточку потолще!

– А чего ты за мной следила?

Девочка внимательно рассматривает каждый дюйм его тела, и Чамди вдруг становится неловко – что он, единственный мальчик в Бомбее, что ли? Была бы вода, он пил бы литр за литром и стал бы огромным и толстым. Но кран далеко.

– Пошли, – говорит девочка.

– Куда?

Она поворачивается и уходит. Чамди не знает, что делать. Ему ужасно хочется есть, он смотрит на противень – может быть, попросить старика дать хоть самую малость?

– Старый жмот ничего не даст, – говорит девочка. – А я дам.

Чамди верит ей, сам не зная почему. Но ведь до нее ему никто еще доброго слова не сказал. Может, это начало полосы везения? Чамди идет вслед за девочкой по переулку. По обеим сторонам нависают темно-синие дома. Он поднимает голову к небу – где-то там должна быть луна, но ее закрыли облака.

– Ты под ноги смотри, – говорит девочка.

– Зачем?

– Чтоб ни на кого не наступить.

Чамди опускает глаза и видит людей, спящих прямо на земле. Никто не шевелится, не переворачивается с боку на бок. Им спокойно тут, думает Чамди. А может, им снятся такие кошмары, что они боятся шелохнуться.

Неожиданно девочка снова выводит его на широкую улицу совсем рядом с винным магазином «Пуджа». Едва ступив на тротуар, Чамди теряет равновесие, ослепленный фарами разворачивающейся машины. И мгновенно просыпается разъяренный желудок. Чамди и не подозревал, что между глазами и желудком есть связь. Есть, оказывается.

– Посиди, – говорит девочка. – Я сейчас вернусь.

Рядом тут же появляется мальчишка, голый по пояс, кожа гладкая. Он обрит наголо, на правой щеке шрам от губы до уха. Чамди с ужасом замечает, что и само ухо искалечено – целого куска не хватает. На вид мальчишка года на два-три старше Чамди. Такой же худой, но улица закалила его, сделала сильным. Коричневые штаны закатаны до колена.

– Это еще кто? – спрашивает мальчишка.

Девочка что-то шепчет ему и уходит.

– Ясно, – говорит мальчишка. – Да, сгодится. Тощий-то какой.

– Я не тощий, – огрызается Чамди. И прикусывает язык. Конечно, тощий. В приюте койбои прозвали его щепкой. Но Чамди не расстраивался – он представлял себе, как щепка превращается в дубинку и койбоям приходится туго.

Мальчишка достает сигарету. Закуривает, но горелую спичку не выбрасывает, а прячет в карман. Затягивается, выпускает дым в небо – совсем как те люди прошлой ночью. Интересно, зачем он курит? Зачем запрокидывает голову, когда выдыхает? Ведь дыму, наверное, все равно, куда лететь?