Песни Заратустры - [2]

Шрифт
Интервал

слабые глазки…
43
«Злей и чернее глядел ты любого пророка:
сквозь блуд преисподней еще ни один мудрец не прошел».
44
Назад! Слишком близко идете за мной,
наступая на пятки!
Назад! Как бы истина головы
вам не размозжила!
45
«Тот в ад спешит, кто за мной идет!»
Ну что ж! К моей преисподней
хотел бы я путь свой
благими вымостить притчами!
46
Бог ваш, скажите-ка мне,
богом любви зовется?
А совести укол
есть бога укус,
есть укус любовный?
47
Ты, обезьянка бога своего,
довольствуешься быть всего лишь
обезьянкой?
48
Вы кремень жуете,
вы лежите на животах
пред маленькими кругляками;
вы молитесь всему, что не распалось, –
о, эти последние слуги божьи,
верующие в действительность!
49
Вдали от жен, дурно кормясь
и созерцая свой пуп, –
о образы грязные,
скверно пахнущие!
Вот и придумали вы себе похоть бога.
50
Из ничего себе вы сотворили бога;
не диво, что теперь он стал для вас ничем.
51
Вы, люди повозвышенней, признайте:
уж были времена поосновательней
и поумней,
чем наши вчера и сегодня.
52
Это время – хворая жена,
так пусть же кричит, буянит, бранится,
пусть бьет тарелки и стол ломает!..
53
О, в отчаянье впавшие! Сколько мужества
придаете вы тем, кто на вас взирает!
54
Вы в гору идете,
правда ль, что вы идете в гору,
возвышенные люди?
А не вожмут ли вас, простите,
мячу подобно,
в сияющую высоту –
тем, что в вас низменней всего?..
Не от себя ль бежите, в гору идущие?..
55
О, если б понял ты,
что надо презрение выказать
там, где ты просто отрекся!
56
И все мужчины повторяют тот припев:
«Нет! Нет! К чему нам неизвестное?
Галдя про небо, колокол блажит.
Мы не желаем в царствие небесное!
Земное царствие пусть нам принадлежит!»
57
Ленивцу в ухо повторяй:
кому здесь делать нечего,
того ничто творить заставит.
58
Ты больше ее не выносишь,
барскую свою судьбу?
Полюби ее, выбора тебе не дано.
59
Это одно отрешает от всех страданий –
так выбирай:
быструю смерть
или долгую любовь.
60
В смерти его уверены люди –
отчего же радоваться никто не пожелал?
61
Самое горестное возражение,
я его скрыл от вас: жизнь куда как скучна,
отбросьте ее, чтоб она снова вкус обрела!
62
Дни одиночества,
вы норовите храброй походкой ступать!
63
Одиночество
в землю не сеют – оно созревает само…
А солнце дружбой своей должно ему помогать.
64
Ты должен в толпу вернуться –
в толпе становишься гладким и твердым.
Одиночество размягчает,
одиночество истощает…
65
Если вдруг одинокого человека
мучит великий страх,
если он срывается с места
и бежит невесть куда?..
Если грозы у него за спиной завывают,
если молния сверкает впереди,
если пещера его с привиденьями
страх вселяет в него?..
66
Грозовые тучи, кто там на вас лежит?
К нам, вольные, веселые, веселые
и вольные духи!
67
Брось все тяжести в пучину!
Всё забудь, человек!
Искусство забвенья божественно!
Хочешь воспарить,
хочешь в выси́ обретаться –
брось тяжелейшие тяжести в море!
Вот оно, море, брось же себя в это море!
Искусство забвенья божественно!
68
Ужели ты столь любопытен?
Ты видишь то, что за углом?
Чтоб это самое увидеть,
надо иметь на затылке глаза.
69
Выглянь наружу! И не гляди назад!
Человек разрушается до основанья,
если вечно во всем до основы доходит.
70
Смельчака
предостерегать зарекись!
Ради братского предостережения
он в любую пропасть скакнет!
71
Зачем с высоты он своей низвергся?
Что искусило его?
Сострадание к низменным тварям,
вот что его искусило –
и лежит он теперь, разбитый,
ненужный, хладный…
72
Куда он шел? Кто скажет?
Одно лишь ясно: гибель он нашел.
Звезда погасла в местности пустынной:
пустынной стала местность…
73
Чего у человека нет,
но в чем он нуждается остро,
то нужно взять своею волей:
так я совестью чистою обзавелся.
74
Ужель найдется тот, кто даст тебе право?
Так осмелься и право возьми!
75
О волны, о вольные, чудные волны!
Вы гневаетесь на меня?
Веслом я своим ударяю
глупости вашей по голове.
Сию ладью
вы сами же в бессмертье унесете.
76
Что обретается вкруг вас,
то и над вами силу обретает,
в привычку вашу входит.
Где приобык сидеть,
там и обычай возрастет.
77
Поскольку новый голос не объявлялся,
вы из устарелых, ветхих слов
закон сотворили:
где жизнь костенеет, там громоздится закон.
78
Такое утвержденье нельзя опровергнуть –
а посему не правдиво ль оно?
О вы, невиновные!
79
Ты и вправду силен?
Силен, как осел? Силен, как бог?
Ты и вправду горд,
горд настолько, что смеешь
тщеславия своего не стыдиться?
80
Остерегись,
не будь литаврщиком
своей судьбы!
Отойди с дороги,
где слава гремит и грохочет!
…………………………
не слишком рано распознали:
некто, скопивший себе репутацию.
81
Хочешь схватиться за тернии?
Платить придется пальцам.
Схватись же за меч!
82
Ты и вправду хрупок?
Так остерегайся детских ручонок!
Дитя не может жить,
хрупкое на пути не круша…
83
Шади тех, чья кожа столь нежна!
Уже не хочешь ли ты
с них пушок ободрать?
84
Великие мысли твои,
что из сердца произрастают,
да и мелкие тоже,
что порождены головой,
разве они не дурно измышлены все?
85
Вот он, честный, стоит,
и у него в мизинце ноги
справедливости больше,
чем во всей моей голове, –
прямо-таки чудовище добродетели,
закутанное в белейший плащ!
86
Вот уж он сам себе подражает,
вот уж он утомился,
вот уж ищет путей, которыми шел,
а ведь недавно еще так любил
нехоженые тропы!
……………………..
тайно обжегшись,
но не за веру,
скорее за то, что для веры

Еще от автора Фридрих Ницше
Рождение трагедии из духа музыки

Фридрих Ницше – немецкий философ, филолог-классик, поэт, великий ниспровергатель кумиров, антихристианин и нигилист, автор знаменитых трудов, вот уже полтора века волнующих воображение читателей всего мира. Рождение самобытного, оригинального – это всегда скандал и шок. Таково первое произведение философа «Рождение трагедии из духа музыки», оказавшее большое влияние на искусство и философию XX века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Сумерки идолов. Ecce Homo

Фридрих Ницше — имя, в литературе и философии безусловно яркое и — столь же безусловно — спорное. Потому ли, что прежде всего неясно, к чему — к литературе или философии вообще — относится творческое наследие этого человека? Потому ли, что в общем-то до сих пор не вполне ясно, принадлежат ли работы Ницше перу гения, безумца — или ГЕНИАЛЬНОГО БЕЗУМЦА? Ясно одно — мысль Ницше, парадоксальная, резкая, своенравная, по-прежнему способна вызывать восторг — или острое раздражение. А это значит, что СТАРЕНИЮ ОНА НЕПОДВЛАСТНА…


К генеалогии морали

Полемическое сочинение "К генеалогии морали" было замыслено как приложение к "По ту сторону добра и зла". Внешним поводом к его написанию послужила волна кривотолков, обрушившаяся на автора в связи с предыдущей работой, так что дело шло о предварении ex post facto основного текста своего рода «Пролегоменами». Ницше уже по выходе книги в свет отмечал даже возможность повторения заглавия прежней книги и прибавления к нему подзаголовка: "Дополнение. Три рассмотрения". Написанная за 20 дней (между 10 и 30 июля 1887 г.), рукопись была опубликована в ноябре того же года в издательстве К.Г.


Генеалогия морали. Казус Вагнер

Фридрих Ницше – немецкий философ, филолог-классик, поэт, автор таких известных трудов, как «По ту сторону добра и зла», «Рождение трагедии из духа музыки», «Антихрист», «Так говорил Заратустра» и другие. «Генеалогия морали» была задумана как приложение к работе «По ту сторону добра и зла». Ницше со свойственной ему парадоксальностью мысли и глубиной психологического анализа развенчивает нравственные предрассудки и проводит ревизию всей европейской культуры. В сборник вошел также «Казус Вагнер», еще одно произведение Ницше, в котором он критикует деградацию современного ему культурного пространства. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


По ту сторону добра и зла

«По ту сторону добра и зла» — этапная работа Фридриха Ницше, которая знаменует перелом в мировоззрении и, шире, во всём строе мысли, мироотношении философа, наступивший после написания книги «Так говорил Заратустра», и предваряет заключительный, наиболее интенсивный период его творчества, отмеченный подведением философских итогов истории человечества и предчувствием духовных катаклизмов века XX. Не случайно работа имеет подзаголовок «Прелюдия к философии будущего». Ницше создаёт совершенно новый, невиданный в истории мировой философии тип произведения.


Так говорил Заратустра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.


Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.


Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.


Ломоносов: к 275-летию со дня рождения

Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Тихая моя родина

Каждая строчка прекрасного русского поэта Николая Рубцова, щемящая интонация его стихов – все это выстрадано человеком, живущим болью своего времени, своей родины. Этим он нам и дорог. Тихая поэзия Рубцова проникает в душу, к ней хочется возвращаться вновь и вновь. Его лирика на редкость музыкальна. Не случайно многие его стихи, в том числе и вошедшие в этот сборник, стали нашими любимыми песнями.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Венера и Адонис

Поэма «Венера и Адонис» принесла славу Шекспиру среди образованной публики, говорят, лондонские прелестницы держали книгу под подушкой, а оксфордские студенты заучивали наизусть целые пассажи и распевали их на улицах.


Пьяный корабль

Лучшие стихотворения прошлого и настоящего – в «Золотой серии поэзии»Артюр Рембо, гениально одаренный поэт, о котором Виктор Гюго сказал: «Это Шекспир-дитя». Его творчество – воплощение свободы и бунтарства, писал Рембо всего три года, а после ушел навсегда из искусства, но и за это время успел создать удивительные стихи, повлиявшие на литературу XX века.