Песни южных славян - [20]

Люди только диву дивовались!

Во дворе у пригожей невесты

Вырастала яблоня златая.

Увезли невесту после пира.

Взяло дитя яблоню златую,

Что рождала три плода златке.

Едет впереди, а сваты — сзади,

Прямо ко двору дяди Янкулы.

И дивятся люди богатырству —

Богатырству малого дитяти.

Вскоре привезли невесту сваты.

И сказало дитятко Янкуле:

«Ой ты, дядя мой, любимый дядя,

Три месяца праздновал ты свадьбу,

А теперь со сватами поедем,

Попируем на моих крестинах!»

Удивился тут Янкула-дядя.

Он с собою взял нарядных сватов,

К милому племяннику поехал.

В честь его крещенья веселились,

Пировали ровно три недели.»

Аждая избавляет девушку [90]

Близ Мостара, в зеленой леваде,

Пас коней своих Черный Арапин,

Звал мостарцев он на поединок.

Но боятся мостарцы сраженья

И богатую дань высылают:

Днем — овцу, красну девицу — на ночь

Да вина непомерную чару.

Мало девушек нынче в Мостаре!

Вот черед и единственной дочке;

Поднялась в светлу горницу дева,

В чисто зеркало долго гляделась,

Любовалась лицом своим белым.

Как увидела лицо свое белое,

Разрыдалася на голос дева,

Плачучи, лицу говорила:

«Ах, лицо мое, горе мне, бедной!

Для того ль я тебя умывала,

Чтоб ласкал тебя Черный Арапин?

Чтобы змея его поцеловала!»

Провожают красавицу деву,

Провожают к Арапину на ночь,

А она громче прежнего плачет.

И услышала аждая деву,

Из студеной воды она вышла,

Проглотила Арапина мигом.

И красавицу освободила.

Воротилась на двор свой девица.

То-то было в Мостаре веселья:

Веселились три месяца кряду,

Три-то месяца да три годочка.

Благодарная змея [91]

Сиротой остался Георгий,

С матерью без отца остался.

Бьется мать, решить не может,

Куда отдавать в ученье,

Ремеслу научить какому.

Отдала его мать, послала

К златокузнецу, ювелиру.

Матери сказал Георгий:

«Златокузнецом я не буду,

Хочу в овчары я, мама,

Пасти овец на лужайке,

Играть на медовой свирели!»

Бьется мать, решить не может

И сняла монисто с шеи,

И купила мать, купила

Двенадцать овец годовалых,

Посох и свирель пастушью.

Как повел Георгий стадо,

Он завел его в чащобу,

На краю он остановился,

Как увидел он, увидел —

Лес горит с четырех концов.

На дереве змейка пищала,

Георгию говорила:

«Георгий, сирота Георгий,

Покуда еще глуповатый,

Свирель подай мне, Георгий,

Спаси меня от пожара».

Отвечал змее Георгий:

«Змейка, ущельная змейка,

Как же мне подать свирель,

Если я боюсь тебя, змейка.

Змейка, ты меня укусишь».

«Подай, Георгий, свой посох,

По посоху проползу я

И спасусь от пожара».

Протянул Георгий посох,

Проползла по посоху змейка,

Так она спаслась от пожара.

И Георгию сказала:

«Ты иди за мной, Георгий!»

И Георгий повел стадо.

Завела в середину леса,

Вырвала ему дерево:

«Бери, оно плодовитое.

Трижды в год плоды родит:

Золотой — на каждой ветке,

Грошик — на каждом листочке,

На вершине — яблоко золотое»,

У Георгия были соседи,

Царю они рассказали,

Царь позвал Георгия:

«Что бы Георгий ни делал,

Ко мне пусть немедля приходит!»

Встал и пошел Георгий,

Издали царю поклонился,

Честь воздал, подойдя поближе.

Царь сказал Георгию:

«Георгий, сирота Георгий,

Твое плодовитое древо

Трижды в год родит плоды:

Золотой — на каждой ветке,

Грошик — на каждом листочке,

На вершине — яблоко золотое.

Не тебе оно подобает.

Подобает древо это

Царскому двору мощеному!»

Георгий голову повесил,

Стал ронить мелкие слезы,

К себе домой вернулся,

Выкопал плодовитое древо,

Перенес его к царю,

Посадил его, посадил

На мощеном царском дворе.

Год минул — древо засохло.

Георгия царь вызывает:

«Возьми древо, Георгий,

Для меня оно не к счастью,

Для тебя же оно — к счастью».

Забрал Георгий древо,

И отнес домой Георгий.

У него на дворе мощеном

Древо прижилось,

Прижилось и пустило:

Золотой — на каждой ветке,

Грошик — на каждом листочке,

На вершине — яблоко золотое.

3мей-жениx [92]

Стойте, братья, расскажу про чудо!

Девять лет с поры той миновало,

Как король будимский оженился,

А потомства нет у государя.

Вот собрался Милутин[93] будимский

И поехал на охоту в горы

Позабавиться звериным ловом.

Только не дал бог ему удачи,

Не поймал ни серны, ни косули;

Милутина одолела жажда,

И поехал он к студеной речке,

Напился король воды студеной,

И присел он под зеленой елью.

Времени затем прошло немного,

Как три горных вилы появились,

Напились они воды студеной,

Завели между собой беседу.

Говорит меньшим старшая вила:

«Вы меня послушайте, две дочки!

Помните ли, знаете ли, дочки,

Сколько лет женат король будимский?

Девять лет сегодня миновало

С той поры, как, бедный, оженился,

Нет от семени его потомка».

И еще им говорила вила:

«Нету ли у вас такого зелья,

Чтоб жена его тяжелой стала?»

Но молчат в ответ меньшие вилы,

И тогда опять старшая молвит:

«Ведал бы король, что мне известно,

Он собрал бы девушек будимских,

Да принес бы чистого им злата,

Да сплели они бы частый невод,

Частый невод из чистого злата,

Да в Дунай забросили бы невод,

Да поймали б золотую рыбку,

Да перо бы правое отъяли

И опять пустили б рыбку в реку,

А перо отдали королеве,

Чтоб от правого пера поела,

И тогда она затяжелеет».

Слушает король, запоминает,

Едет он обратно в Будим-город,

Собирает девушек будимских

И приносит чистого им злата,

А они сплетают частый невод,

Частый невод из чистого злата,

И в Дунай забрасывают невод.

Тут и дал господь ему удачу,

И поймал он золотую рыбку,