Песни сирен - [91]

— Концептуальное вычерчивание карт, — разъяснил он, когда они на несколько минут остались одни после собрания группы.

Он мог с таким же успехом произнести слова «квантовая механика», с иронией подумала она, бегом поднимаясь по лестнице здания суда, подняв воротник для защиты от восточного ветра, обещавшего еще до обеда обернуться гололедом. Ей придется многому научиться, если она хочет, чтобы в спецподразделении к ней относились серьезно, это ясно.

Все мысли о спецподразделении исчезли, как только она прошла контроль мимо охраны и свернула в длинный коридор, где помещалось с полдюжины судов. Вместо привычных группок недовольных и дерзких мелких правонарушителей и их родственников она столкнулась с бурлящей толпой журналистов. Никогда на утренних субботних заседаниях суда она не видела такого количества корреспондентов, обычно эти разбирательства были самыми спокойными на неделе. В гуще толпы, спиной к залу, стоял Дон Меррик. Вид у него был встревоженный.

Кэрол немедленно повернула назад, но было поздно: ее не только заметил, но и узнал один из «пожарников», которых присылают центральные газеты, почуяв поживу. Когда Кэрол скрылась за углом, они бросились за ней. Все, кроме Пенни Берджесс, которая прислонилась к стене и устало улыбнулась Дону Меррику.

— Значит, не только вам звонили рано утром, — цинично заметил он.

— К сожалению, нет, сержант. Но этим ребятам интереснее ваша старшая…

— Она красивее, — улыбнулся Меррик.

— Я бы так не сказала.

— Другие говорят, — сухо обрезал Меррик.

Пенни подняла брови.

— Дон, вы должны позволить мне угостить вас однажды. Сами узнаете, верно ли подобное мнение.

Меррик покачал головой.

— Вряд ли, лапочка. Жене это может не понравиться.

Пенни усмехнулась.

— Не говоря уже об инспекторе. Ладно, Дон, теперь, когда вся свора помчалась за инспектором Джордан, не позволите ли вы мне осуществить мои гражданские права и сделать репортаж о судебной процедуре?

Дон Меррик отошел от двери и жестом пригласил ее войти.

— На здоровье, — сказал он. — Но не забывайте, мисс Берджесс, факты, и только факты. Не стоит подвергать риску невинных людей, верно?

— Риску вроде того, которому подвергает их Голубой убийца? — с невинным видом спросила Пенни, проскользнув мимо него в зал.

Брендон смотрел на Тома Кросса, не веря своим глазам. На лице у того застыло самодовольное выражение, и только взгляд запавших разноцветных глаз противоречил воплощенной гордыне.

— Только между нами, Джон, — сказал он, — согласитесь, с Макконнелом я попал в самую точку. Дело прошлой ночью — не Голубой убийца, верно? Но это и не мог быть он, так ведь? Вы же заставили меня посадить парня за решетку.

Не обращая внимания на отсутствие пепельниц в кабинете, Кросс закурил и с веселым видом пустил под потолок колечко дыма.

Брендон не мог найти слов, чтобы возразить Кроссу, впервые в жизни он утратил дар речи.

Тот рассеянно огляделся, ища, куда бы стряхнуть пепел, и в конце концов стряхнул его на пол, растерев носком ботинка.

— Итак, когда я могу вернуться? — спросил он.

Брендон откинулся к спинке стула и уставился в потолок.

— Будь это в моей власти — никогда, во всяком случае, в этом городе, — любезно сообщил он.

Кросс поперхнулся дымом. Брендон смотрел на него, наслаждаясь моментом.

— Черт побери, Джон, вам вроде нравится шутить, — пролепетал Кросс.

— Я никогда в жизни не был серьезнее, — холодно проговорил Брендон. — Я вызвал вас сюда сегодня утром, чтобы вынести вам предупреждение. То, что вы позволили себе по отношению к Макконнелу вчера вечером, является нападением. Дело открыто, суперинтендант. Если вы еще раз хоть на пушечный выстрел приблизитесь к этому расследованию, я безо всяких колебаний вас уволю. И, честно говоря, сделаю это с удовольствием. Я не позволю, чтобы на подразделение легла тень.

По мере того как смысл сказанного доходил до Кросса, он бледнел, потом стал пунцовым от гнева и унижения. Брендон встал.

— А теперь убирайтесь из моего кабинета и моего отделения.

Кросс встал, как оглоушенный.

— Вы пожалеете об этом, Брендон, — заикаясь, проговорил, кипя от ярости.

— Не пугайте меня, Том. Ради собственной пользы, не пугайте.

Размышляя на ходу о том, что сказать, Кэрол провела журналистов в небольшую комнату рядом с кафе для сотрудников.

— Хорошо, хорошо, — говорила она, пытаясь успокоить их гвалт. — Послушайте, если вы дадите мне две минуты, я сейчас же вернусь и отвечу на ваши вопросы, идет?

Они смотрели на нее с сомнением, кое-кто явно решил вернуться к залу суда.

— Слушайте, ребята, — продолжала Кэрол, осторожно массируя челюсть, — мне больно. У меня страшно болят зубы, и, если я не позвоню до десяти моему стоматологу, он не сможет принять меня сегодня. Ну пожалуйста, дайте мне минутку. Потом я вся ваша, обещаю! — Кэрол заставила себя улыбнуться, как будто превозмогала боль, и проскользнула в кафе. На дальней стене висел телефон, к которому она и направилась. Разыгрывая сценку, вынула записную книжку и, поискав нужную страничку, набрала номер — конечно, не кабинета дантиста. — Зал номер один, пожалуйста. — Это инспектор Джордан. Могу я поговорить с инспектором Службы уголовного преследования?