Песни настоящих мужчин - [5]

На игрушечном коне

По тропинке, по дорожке,

По ромашкам, по лыжне.

И пока оно уходит,

Ничего не происходит.

Солнце за гору заходит,

Оставляя нас луне.

Мы глядим за ним в окошко,

Видим белый след саней

На тропинке, на дорожке,

На ромашках, на лыжне.

Все, что было, то и было,

И, представьте, было мило.

Все, что память не забыла,

Повышается в цене.

Мы надеемся немножко,

Что вернется все к весне

По тропинке, по дорожке,

По растаявшей лыжне.

Мы-то тайно полагаем,

Что не в первый раз шагаем,

Что за этим черным гаем

Будто ждет нас новый лес,

Что уйдем мы понарошку,

Сменим скрипку на кларнет

И, играя на дорожке,

Мы продолжим на лыжне…

2–9 февраля 1982

Три звезды Музыка П. Аедоницкого

Вновь – дорога, и путь, мне обещанный,

Самолет намотает на винт,

И разлука, упрямая женщина,

Вновь назначит проверку любви.

Три звезды мне даны, сердцу сказаны,

И без каждой на небе – изъян.

А в судьбе моей звезды те названы:

Дело жизни, любовь и друзья!

То крутыми шагаю отрогами,

То снега предо мною, то льды,

Но не гаснут над всеми дорогами

Три моих путеводных звезды!

Снова ждут нас свиданья и проводы,

Легких дней я тебе не сулю,

Но позволь мне без всякого повода

Вновь сказать, что тебя я люблю!

Пусть новые дни стоят у порога,

Пусть надежды сбываются вновь,

Пусть новою будет наша дорога,

Пусть будет старой наша любовь.

8–17 октября 1977

Не провожай меня

Не провожай меня, не провожай.

Ты жди меня, а провожать не надо.

Лежит земля, туманами свежа,

Лежит моя дорога, как награда.

Но каждый день, прожитый без тебя,

Еще придет со мною расплатиться,

Еще вдали мне ветры протрубят,

Что, уезжая, надо бы проститься.

Мой странный мир обрадуется мне,

Придут рассветы у огня погреться,

И по гитарной старенькой струне

Сползет роса и упадет на сердце.

И запоют ребята у костра,

И затрубит лосиха электричкой,

И будто бы ни пуха ни пера

От старых дней и от моих привычек.

Но каждый день наращивает стон,

И он растет стремительно и грозно,

И я кричу в помятый микрофон:

«Ты приезжай, пока еще не поздно!

Пока луна как острие ножа,

Пока ледок на лужах утром тает,

Пока земля туманами свежа,

Пока к нам вертолеты прилетают».

1970

Воскресенье в Москве

Звук одинокой трубы…

Двор по-осеннему пуст.

Словно забытый бобыль,

Зябнет березовый куст.

Два беспризорных щенка

Возятся в мокрой траве.

К стеклам прижата щека…

Вот воскресенье в Москве.

Вот телефонный привет —

Жди невеселых гостей.

Двигает мебель сосед,

Вечером будет хоккей.

О, не молчи, мой трубач!

Пой свою песню без слов,

Плачь в одиночестве, плачь, —

Это уходит любовь.

Мне бы, неведомо где,

Почту такую достать,

Чтобы заклеить тот день,

Чтобы тебе отослать.

Ты-то порвешь сгоряча

Этот чудесный конверт

С песней того трубача

И с воскресеньем в Москве…

Вот зажигают огни

В ближних домах и вдали.

Кто-то в квартиру звонит —

Кажется, гости пришли.

1970

Осенние дожди

Видно, нечего нам больше скрывать,

Все нам вспомнится на страшном суде.

Эта ночь легла, как тот перевал,

За которым – исполненье надежд.

Видно, прожитое – прожито зря,

И не в этом, понимаешь ли, соль.

Видишь, падают дожди октября,

Видишь, старый дом стоит средь лесов.

Мы затопим в доме печь, в доме печь,

Мы гитару позовем со стены.

Все, что было, мы не будем беречь,

Ведь за нами все мосты сожжены,

Все мосты, все перекрестки дорог,

Все прошептанные клятвы в ночи.

Каждый предал все, что мог, все, что мог, —

Мы немножечко о том помолчим.

И слуга войдет с оплывшей свечой,

Стукнет ставня на ветру, на ветру.

О как я тебя люблю горячо, —

Это годы не сотрут, не сотрут.

Всех друзей мы позовем, позовем,

Мы набьем картошкой старый рюкзак.

Спросят люди: «Что за шум, что за гром?»

Мы ответим: «Просто так, просто так!»

Просто нечего нам больше скрывать,

Все нам вспомнится на страшном суде.

Эта ночь легла, как тот перевал,

За которым – исполненье надежд.

Видно, прожитое – прожито зря,

Но не в этом, понимаешь ли, соль.

Видишь, падают дожди октября,

Видишь, старый дом стоит средь лесов.

1970

Корчма

У дороги корчма,

Над дорогой метель,

На поленьях зима,

А в глазищах апрель,

А в глазищах судьба

Изготовлена мне:

То ль курная изба,

То ли губы в вине.

Входит медленный кот,

Важный, как кардинал,

Мягкой лапою трет

На груди ордена

И мечтает, уснув,

Как уходит зима,

Как он гонит весну

По зеленым холмам.

А в горячей золе

Остывают дожди,

А у Па-де-Кале

Незнакомка сидит,

Незнакомка сидит

Со вчерашнего дня,

Грустно в море глядит,

Ожидает меня.

Завалите меня

Антарктическим льдом,

Но верните меня

В этот сказочный дом:

У дороги корчма,

Над дорогой метель,

На поленьях зима,

А в глазищах апрель.

1970

* * *

Ах, что за дни такие настают?

Куда приводит вешняя дорога?

Она ведет, ни мало и ни много,

В запретный сад, на улицу твою.

Ах, больше ты не выбежишь ко мне

По мокрым плитам авиавокзала,

Не скажешь, что в беспамятстве сказала,

Не поцелуешь пальцы на струне.

Как жаль, моя любимая, как жаль,

Что льдистая дорожка так поката,

Что радость не предвидится пока что,

Поскольку не предвидится печаль.

Как тяжелы вериги доброты!

Как вероятен ход невероятный,

Который путь с названием «обратный»

Низводит до глубокой правоты.

Прощай, моя любимая! Итак,

Я поджигаю мост на самом деле.

И спички, ты представь, не отсырели,

И легок мой обшарпанный рюкзак.

7–8 января 1978

В Ялте ноябрь

В Ялте ноябрь.

Ветер гонит по набережной